Юнг, Томас: биография

Полемика с Шампольоном

27 сентября 1822 года Жан-Франсуа Шампольон на заседании Французской академии надписей обнародовал «Письмо господину Дасье относительно алфавита фонетических иероглифов», тезисы которого были помещены в октябрьский номер Journal des savants. В этом докладе Шампольон описал метод фонетического чтения древнеегипетской иероглифики. Опубликованный текст «Письма» начинался с описания успехов его предшественников — Сильвестра де Саси, Акерблада и Юнга. Изложив доказательства существования иероглифической «вспомогательной системы письма», — алфавитных знаков для передачи чужеземных собственных имен, — Шампольон разъяснял акрофонический метод образования фонетических знаков. Данная теория признавалась полностью приложимой к фонетической составляющей демотических текстов. Шампольон объявил, что иероглифические фонетические знаки, применявшиеся «для передачи звуков греческих или римских собственных имен, употреблялись также в иероглифических текстах, высеченных задолго до появления греков в Египте». Их значение аналогично записям в картушах греко-римской эпохи. Косвенным доказательством древности системы фонетической записи служил тот факт, что данный «алфавит» был плохо приспособлен для передачи греко-римских имён, которые искажались подчас до неузнаваемости. В заключении очерка Шампольон высказал мысль о египетском происхождении европейского алфавитного письма. На его выступлении присутствовали и Юнг, и Сильвестр де Саси; англичанин сидел рядом с трибуной, именно тогда состоялось личное знакомство Юнга и Шампольона — представил их друг другу астроном Араго. На следующее утро Юнг был приглашён на квартиру Шампольона, где его встретил тёплый приём. В частности, Шампольон охотно позволил ему познакомиться со своими выкладками и документами и даже позволил скопировать часть одного из папирусов. Далее сам Шампольон в компании Араго посетил Юнга в отеле, где тот остановился, и даже был представлен его супруге. Расстались они дружески, но Юнг после возвращения испытывал досаду, что, находясь на верном пути, не сделал решающего шага, в отличие от своего молодого французского коллеги. Это породило в нём, по мнению Р. и Л. Аткинсов, чувство ревности. При этом следует иметь в виду, что если для Шампольона египтология составляла всю его жизнь, то Юнг никогда не стремился побывать в Египте; иероглифика была для него лишь одним из многих интеллектуальных упражнений. Юнг даже не вступил в основанное в 1817 году лондонское Египетское общество и пренебрежительно назвал его «делянкой нищих итальянцев или мальтийцев».

Очень быстро возник спор о приоритете, который принял националистическую окраску, причём даже благожелательно настроенные к Юнгу французские учёные встали на сторону своего земляка. Обнародование Шампольоном «Письма господину Дасье» стало сенсацией общеевропейского масштаба. Отчасти она наложилась на политический момент: англо-французские противоречия после свержения Наполеона не стали меньше. В сфере египтологии он причудливо выразился в конфликте о принадлежности Розеттского камня, который в конечном итоге был выставлен в Британском музее. Отношения Юнга и Шампольона на этом фоне не могли не принять форму соревнования, первенство в котором рассматривалось как политическая победа. В Великобритании не могли оставить этого без ответа, и в 55-м томе лондонского журнала Quarterly Review (1823) появилась анонимная статья, в которой доказывалось, что иероглифический алфавит не может быть использован для чтения иероглифических текстов, поскольку применялся только для транскрибирования греко-римских имён собственных. Открытие алфавита было закреплено за Юнгом. Это утверждение было услышано в Европе и нашло отражение в собственной статье Юнга 1823 года: «Сообщение о некоторых новых открытиях в области иероглифической литературы и египетских древностей, с приложением подлинного алфавита автора, дополненного Шампольоном». Она была посвящена Александру Гумбольдту.

Шампольон ответил критике в трёх докладах, прочитанных в Академии надписей в апреле, мае и июне 1823 года. Он сразу же перешёл в наступление, задав слушателям вопрос: если методы Шампольона и Юнга тождественны, почему же столь различаются результаты их работы? Он заявил, что бессмысленно ставить вопрос о приоритете открытия, потому что методы исследователей имели мало общего между собою. По мнению И. Г. Лившица, Юнг и Шампольон основывались на единых предпосылках: оба признавали генетическую связь демотики и иероглифики и то, что картуши обозначали царские имена. Однако эти факты были открыты задолго до их полемики и описывались Олафом Тихсеном, который также распознал в иератике упрощённую иероглифику, Жомаром, Дегинем и Соэгой. Когда речь шла о фонетическом чтении, Юнг пошёл на механическое сопоставление знаков в картушах с иероглифами демотического текста и совершил важную ошибку: полагая, что египетское письмо фиксирует как гласные, так и согласные звуки (как в греческом), он считал некоторые иероглифы слоговыми или обозначающим дифтонги. Это было сделано на основе анализа имён Птолемея и Береники. Знак, стоящий в картуше Птолемея третьим, Юнг посчитал лишним, поскольку в Розеттской надписи он отсутствовал, а его соответствие в демотическом тексте он посчитал частью предыдущего знака. В итоге Юнг верно отождествил только пять фонетиков, а его система оказалась слишком сложной, поскольку он разделил знаки на три категории: алфавитные, одно- и двусложные. Все дальнейшие попытки её применения оказались безрезультатны. Юнг даже не ставил вопроса о возможности фонетического анализа египетских иероглифических групп, не обозначающих греческие слова. Напротив, Шампольон, предположив внутреннюю однородность системы, сумел применить её на практике.