Шлёцер, Татьяна Фёдоровна: биография

Уж не сходит ли он с ума на почве религиозно-эротического помешательства?… Слышал я… его «Поэму экстаза»; пожалуй, оно даже и сильно, но всё же это какой-то − 1 {\displaystyle {\sqrt {-}}1} .

— Н.А.Римский-Корсаков

И в самом деле, старому «кучкисту» было от чего схватиться за голову: в том числе и от услышанной музыки тоже, однако вовсе не в ней он обнаружил признаки «религиозно-эротического помешательства» автора. Дело в том, что каждому слушателю «Экстаза» Скрябин чуть ли не насильно всучил в руки некую литературную «программу» — сопроводительный текст, написанный свободным стихом, который композитор считал неотъемлемой частью произведения и который призван был «всё объяснить». Тексты эти — а впервые Скрябин додумался до такого «сопровождения» ещё на представлении Третьей «Божественной» симфонии, — раздражали своей неуместностью и явной избыточностью по отношению к музыке буквально всех, не исключая даже эталонного «скрябиниста» Сабанеева. Кроме того, и между художественным уровнем музыки и качеством стихов находилась зияющая пропасть: Скрябин-композитор и близко не стоял рядом со Скрябиным-поэтом. Однако автор настолько дорожил своими философско-эротическими виршами, что посчитал необходимым издать поэтическую часть «Поэмы экстаза» в Женеве отдельной брошюрой тиражом в 1000 экземпляров, причём за свой счёт, — и это в тяжелейший для себя в материальном отношении 1906 год.

Воодушевлённый Скрябин лихорадочно дописывает, а по факту переделывает инструментовку «Поэмы экстаза». К этой творческой спешке примешивается и вполне меркантильный интерес: успеть к распределению традиционных Глинкинских премий, когда-то учреждённых лично Митрофаном Беляевым и на которые композитор уже привык рассчитывать. К процессу работы снова примешиваются очередные заботы и переезды: сначала, летом 1907 года, в швейцарскую деревушку Беатенберг, где произошло воссоединение с дочерью Ариадной, а уже в сентябре вся семья перемещается в Лозанну. В это время Татьяна беременна вторым ребёнком, однако работает над чистовым вариантом партитуры вместе с мужем, не покладая рук:

К счастью, оказалось, что и для меня много там работы. Мы просиживали до 5-ти часов утра и вставали в 7! Можете себе представить, в каком мы были виде! Наконец, позавчера партитура была отправлена, и мы до сих пор так разбиты, что думаем только об одном — спать, спать, спать!

— из письма к М. С. Неменовой-Лунц

«Поэма экстаза» была подготовлена к публикации в конце ноября, таким образом, Скрябин всё-таки немного опоздал с её пересылкой на соискание премии, от планов на которую пришлось отказаться. Удивительно, что, несмотря на бешеную гонку при завершении симфонии, в ней нет даже и следа небрежности или поспешности в решениях, она проработана до мелочей, до совершенства. Не менее поразителен и тот запас музыкальных идей, который накопил Скрябин, находившийся в состоянии непрекращающегося «экстаза»: после завершения симфонии его хватило на целую Пятую сонату, которую композитор закончил на едином дыхании в следующие три дня и которую иногда называют «фортепианным двойником» «Поэмы экстаза».

Симфония была опубликована издательством М. П. Беляева в январе 1908 года, а в феврале Татьяна родила мальчика, которого назвали Юлианом. И если раннее детство Ариадны прошло под звуки «Экстаза», то Юлиан впитал в себя авангардные аккорды «Прометея» — так Скрябин назвал свою следующую большую симфонию, «Поэму огня». После этого отец композитора, наконец, сменил гнев на милость, смирившись с причудами сына и летом навестил его, чтобы познакомиться со своей новой невесткой.

Этим же летом Скрябину удалось выбраться из, казалось бы, уже хронического безденежья: судьба улыбнулась ему в лице Сергея Кусевицкого, контрабасиста-виртуоза и начинающего дирижёра, собственной персоной объявившегося в Лозанне, чтобы сделать Скрябину совершенно фантастическое предложение. Несколькими годами ранее Кусевицкий удачно женился на дочери миллионера-чаеторговца Ушкова и теперь воображал себя новым Людвигом Баварским, покровителем искусств. Естественно, для полноты соответствия ему требовался и свой Вагнер: конечно же, Скрябин подходил на эту роль как никто другой. Кусевицкий щедро осыпал бедствующего композитора милостями: ежегодный «пенсион» в 5 тысяч рублей, дополнительные тысячерублевые выплаты за каждое выступление, организация концертов и даже собственное музыкальное издательство, в котором Скрябин занял положение главной «звезды». В дополнение ко всему перечисленному, Кусевицкий как меценат обладал рядом неоценимых личных качеств: во-первых, он предоставлял своему визави полную творческую свободу; а во-вторых, даже не стараясь понять философских и эзотерических умствований композитора, Кусевицкий превосходно чувствовал его музыку и, как дирижёр, со временем стал лучшим исполнителем «Поэмы экстаза»; и самое важное: Кусевицкий никак не был связан с Московской консерваторией и прошлой жизнью Скрябина вообще, ему не было никакого дела до страданий Веры Ивановны, соответственно и к Татьяне Фёдоровне он относился с уважением и симпатией, как к «природной» и законной жене Скрябина. Не удивительно, что финансовая и личная связь Скрябина с Маргаритой Кирилловной в скором времени пресеклась.