Птолемей VIII Эвергет: биография
Визит дал позднейшим авторам возможность эффективно показать контраст между великим римским аристократом в своей республиканской простоте и достоинстве, и египетским царём, невоздержанном в еде, любителем показной восточной пышности.
«В Александрию прибыли послы Сципиона Африканского, с целью осмотреть всё царство. Птолемей их принял с радушием, устроил великолепные пиры и сам повёл показывать дворец и все царские сокровища. Римские посланники, будучи людьми высокородными, и в связи с тем, что их повседневная диета была ограничена несколькими блюдами, и только теми, что способствовали здоровью, с презрением отнеслись к его расточительности, вредной, как для души, так и для тела. Все зрелища, считаемые царём изумительными, они расценили как пустую демонстрацию, но подробно и с вниманием осмотрели рассмотрели положение и укрепления города и характерные особенности Фароса. Затем, продвигаясь по реке к Мемфису, восхитились плодородию почвы, удобренной разливами Нила, количеством городов и их бесчисленным жителям, сильно защищенным местоположением Египта и огромным преимуществом страны, расположенной так, чтобы укреплять и увеличивать царство. Наконец, поразившись числу жителей Египта и естественным преимуществам его ландшафта, они поняли, что это великая держава могла бы стать очень большой под царями, достойными этого.»
Волнения в Египте
Очевидно, что в Александрии постоянно бурлил протест против Птолемея VIII Эвергета.
«Птолемей был крайне презираем египтянами, наблюдавших его ребячье отношение к людям, предание гнусным удовольствиям и женоподобный вид, приобретенный изнеженностью.»
Царские наёмники с трудом сдерживали бывших приверженцев Филометора, желавших послужить его сестре и жене Клеопатре II. Афаманский царевич Галаст, полководец Филометора, бежавший в Грецию, продолжал подогревать беспорядки из-за моря. Он утверждал, что Филометор перед смертью завещал ему оберегать свою жену и сына. Даже наёмники в Александрии стали слишком требовательны, и мы слышим, что однажды мятежа удалось избежать, только тогда когда стратег по имени Гиеракс, находившийся на службе у Эвергета, выдал им жалование из собственного кармана.
«Птолемей, своей жестокостью и кровожадностью, бессовестными наслаждениями и гнусной толстотой заслужил прозвище Фискон. Но его стратег Гиеракс, будучи человеком, чрезвычайно талантливым в искусстве ведения войны, имел дар красноречия перед толпой, сохранил Птолемею его царство. Таким образом, когда казна иссякла, и солдаты собирались перейти к Галасту, не получив платы, он оплатил им службу из собственных средств и успокоил мятеж.»
«Теснимый восстаниями Фискон, — пишет Страбон, со слов Полибия, посетившего в те времена Александрию, — раз за разом предавал народную толпу в руки солдат и истреблял её.»
Бегство Эвергета на Кипр
Опасаясь за жизнь своего единственного оставшегося сына Птолемея Мемфиского, достигавшего совершеннолетия, сорокалетняя Клеопатра II отправила его в Кирену и предприняла шаги, чтобы единолично завладеть троном. В 131—130 годах до н. э. беспорядки в Александрии, усугублённые расколом между царём и его сестрой, дошли до наивысшей точки. Возбуждённая толпа попыталась поджечь царский дворец, и Эвергет бежал на Кипр, взяв с собой Клеопатру III и детей от неё. Клеопатра II осталась в Египте единоличной правительницей, хотя из папирусов следует, что Эвергета продолжали признавать царём в большинстве районов Египта за пределами Александрии. Возможно, ссора между братом и сестрой перешла в открытую войну ещё за некоторое время до бегства царя. Видимо, в отдельных частях страны Клеопатру II стали признавать единоличной правительницей под именем Клеопатра Филометор Сотер («Любящая мать богиня-спасительница») ещё в 39-й год Эвергета (132—131 до н. э.), и она начала заново отсчитывать годы своего царствования. Она вернула не только титул бывшего мужа, но и титул первого Птолемея, чтобы показать династические амбиции, ибо, как подозревал Фискон, собиралась вернуть четырнадцатилетнего Мемфисца и сделать его соправителем.
