Оде-де-Сион, Карл Карлович: биография
«Дело» Ружанского (1812—1813)
Из отряда генерал-майора барона Ф. Ф. Винцингероде был по собственному желанию отправлен на главную квартиру армии, где рассчитывал вернуться к обязанностям ординарца при генерале от инфантерии М. Б. Барклае-де-Толли, однако не застал его в войсках. После того, как князь П. И. Багратион скончался от раны, полученной при Бородине, оставшаяся без командующего, 2-я Западная армия соединилась с первой в одну под началом верховного главнокомандующего князя М. И. Кутузова. Генерал М. Б. Барклай-де-Толли и его командные структуры, формально сохраняя свои посты, фактически оказались не у дел. Не желая более мириться с подобным унизительным положением, он сложил полномочия военного министра и, испросив отпуск, 20 сентября (2 октября) 1812 года отбыл из действующей армии в собственное имение.
Впрочем, и положение самого фельдмаршала князя М. И. Кутузова было отнюдь не безоблачно, не смотря высокое назначение и ликование российской общественности по этому поводу. С одной стороны, князю было хорошо известно давнее, ещё со времен бесславного поражения при Аустерлице, недоверие Александра I к его военным способностям и личным качествам. А с другой, текущие обстоятельства кампании ни как не способствовали росту благосклонности к нему Государя. Вместо решительного перелома в войне, которого от него ожидали, Москва сдана французам без боя, Наполеон в Кремле, а русские войска прячутся по окрестным лесам, уклоняясь от крупных сражений, лишь изматывая отдельные отряды французов непрерывными манёврами и боями местного значения. Фельдмаршал активно интригует, вынуждая своего предшественника покинуть армию, а сам продолжает его правильную в военном отношении, но крайне непопулярную стратегическую линию.
Опытный царедворец, фельдмаршал прекрасно понимал, что спасением в такой ситуации для него был бы крупный скандал, способный, с одной стороны, отвлечь внимание двора, а с другой укрепить доверие к нему Государя. Поэтому, узнав о появлении из оккупированной Москвы, прапорщика с французской фамилией Оде-де-Сион, он сразу оценил, какие выгоды сулит громкое разоблачение «французского шпиона» в гвардейском офицере из ближайшего окружения ненавистного «немца» М. Б. Барклая-де-Толли.
Арест и следствие
Некий Ружанский, капитан-исправник из Дорогобужа, был резидентом французской разведки ещё во времена Смоленского сражения. Позднее его перевербовала русская контрразведка и использовала в качестве надежного канала дезинформации противника во время оккупации Москвы до тех пор, пока дежурный генерал штаба армии П. П. Коновницын случайно не разболтал о его деятельности. Бесполезный теперь двойной шпион, которому по законам военного времени грозил расстрел, был доставлен к фельдмаршалу М. И. Кутузову на допрос. Там он дал показания на некоего русского офицера, якобы передававшего ему в Смоленске сведения, необходимые французской разведке, и личные письма вестфальскому королю Жерому Бонопарту — брату Наполеона.
После допроса главнокомандующий устроил опозние, в ходе которого Ружанский внезапно «узнал» своего осведомителя в прапорщике Оде-де-Сионе. Тот, лишенный высокопоставленного покровителя, был тут же арестован и заключен во Владимирский острог, а дело его было передано следственной комиссии, учрежденной по инициативе московского генерал-губернатора графа Ф. В. Ростопчина.
Однако на дознании прапорщик Оде-де-Сион категорически отрицал свою вину и в качестве свидетелей ссылался на дворовых генерал-майора Татищева, которые в точности подтвердили его показания. Нелепое свидетельство Ружанского было признано не заслуживающим доверия, и следственная комиссия, не обнаружив состава преступления, записала в журнале «отправить его, Сиона, куда следует».
Такой исход не мог удовлетворить фельдмаршала М. И. Кутузова, поскольку вина прапорщика Оде-де-Сиона не была доказана, то и факт его личного вмешательства в это дело оказался совсем некстати. Чтобы замять неприятность, он распорядился удалить неудобного офицера из армии под конвоем в Воронеж.
