Хелависа: биография
Музыкальное творчество
Отвечая на вопрос, пыталась ли по рок-традиции прыгнуть в толпу: Нет, это не моё. Это не нужно. У нас просто публика слишком интеллигентная — если попытаться прыгнуть, они вежливо расступятся.
На музыкальной сцене Хелависа выступает с 1996 года, когда вышел её первый альбом с переложением на музыку англоязычных стихотворений. Во второе половине 1990-ых гг. она продолжала выступать сольно, а также в проекте «Тиль Уленшпигель». С годами росла её популярность, и в дальнейшем Хелависа стала одной из самых популярных вокалисток русскоязычной фолк-рок-сцены. Музыкальные критики агентства InterMedia отмечают, что хотя в начале пути основную аудиторию составляли ролевики и толкинисты, со временем она пополнилась интеллигенцией, ценителями ирландской культуры, так как в творчестве Натальи наблюдается сильная популяризация ирландской музыки, особенно явно — в её сольных проектах, в том числе с известным российский волынщиком Владимиром Лазерсоном. Прошло около шести лет с момента основания группы, и она уже стала собирать большие концертные залы, а круг зрителей существенно расширился. Со временем тематика и характер песен стали крепко сочетать в себе европейскую культуру и национальные традиции. В одном из недавних интервью Наталья сказала, что аудитория её поклонников самая разношёрстая, и охватывает самые разные сферы жизни. Когда группа Мельница 13 апреля 2015 года выступала на Своём радио в программе «Живые», обсуждалась тема того, что среди поклонников группы очень много металлистов, несмотря на то, что творчество «Мельницы» весьма далеко от метала.
Основной музыкальный инструмент Натальи — ирландская или кельтская арфа. Подобных инструментов у неё четыре — одна «домашняя», для работы, сочинения песен и записи демок, одна в Москве для занятий там и больших акустических концертов, а также маленькая арфа, на которой можно обучать игре детей и которую просто куда-то перенести, в отличии от больших вариантов. Четвёртая — электроарфа для стандартных концертов. Помимо того, Хелависа владеет фортепиано и перкуссией. По словам Натальи, перейти с фортепиано на арфу было не так уж и сложно, разве что поворот больших пальцев наверх вызвал затруднение.
Интересен один из её комментариев, где она рассказывает, каким образом складываются её песни:
| Как ты создаешь тексты своих песен? Откуда приходят идеи? Проекты? По-всякому. Иногда появляется кусочек мелодии или даже просто аккорд, который я несколько дней могу дергать и слушать (как медведи забавляются с расщепленными деревьями). Потом, в ходе прослушивания аккорда, становится понятно, о чем будет песня, и в итоге на более или менее оформленную мелодию пишется текст. (Это случай «Прялки»). Иногда бывает по-другому — придумала кусочек мелодии, и он лежит полгода, ни к чему не приспособленный, а потом появилось несколько слов, зацепленных друг за друга, и они потянули за собой эту мелодию, причем зачастую полностью приходится менять ритм. (Это как я писала «Господина Горных Дорог»). Иногда все получается более-менее вместе, и катится, как снежный ком, и тогда уже текст на письме, в качестве «стихов», выглядит совсем безобразно, но это потому, что он развивается логично музыке, а не правилам стихосложения. Вообще хочу сказать, что стихов я практически не пишу. Не люблю; хотя люблю, ценю и знаю мировую поэзию и искренне восхищаюсь творчеством любимых поэтов. Но я-то не поэт! Для меня в песне в любом случае первична музыка (более узко — работа голоса), и вместо стихов я пишу ТЕКСТЫ. В тех же случаях, когда у меня идет песня на чей-то текст (это я в основном раньше так делала, когда ее сама не пыталась сложить два слова вместе), я его воспринимаю именно как звучащий текст, который можно и нужно спеть (более того, стихи Бернса, на которые я писала песни, и были созданы как тексты песен; то же можно отнести и к ряду других использованных мной текстов). Теперь что касается идей… Ох. Это сложно. Конечно, бывает, что можно выделить четкий источник вдохновения — какой-то древний текст («Ночная Кобыла»), или личное впечатление от путешествия, или просто в жизни случилась беда, и чтобы в ней не задохнуться, необходимо ее пропеть. Но вот как пропеть?.. Дело в том, что я живу в каком-то собственном информационном пространстве; у меня существует постоянный мыслефон, в котором события нашего реального мира изменяются до неузнаваемости, отражаются от стенок других миров и только тогда до меня полностью доходят. А еще я вижу сны, из которых зачастую приношу образы, слова и мелодии. Я как паук, сижу в центре паутины и ловлю колебания, приходящие с самых отдаленных ее концов — а это концы, они же черт знает где! Я знаю названия нескольких миров, покрытых моей паутиной, я знаю способ перемещения между ними, я знаю других сновидцев, которые имеют туда доступ, и мы периодически обмениваемся информацией. В общем, написание текста песни — это практическая магия. И с этим связано то, что я не стремлюсь к идеальной форме стиха — нужно, чтобы было единственно верное звучание слов, чтобы была смена ритма там, где надо, чтобы слушатель сам не понял, с каким стуком сердца в резонанс попало у него вот это слово. Я клею витражи, вот и все. (Кто не читал Г. Л. Олди, цикл «Бездна Голодных Глаз», а в нем повесть «Витражи Патриархов», прочтите непременно, сразу про меня многое станет ясно.) Хелависа, 2004 год |
