Анна Андерсон: биография

Она умирает от воспаления лёгких 12 февраля 1984 года, и в тот же день, согласно завещанию, тело Андерсон предают кремации, а пепел хоронят в начале весны в часовне замка Зеон в Баварии.

На её могильной плите, в полном согласии с завещанием, выведено: «Анастасия Романова. Анна Андерсон».

Политическая борьба вокруг личности Андерсон. Судебные разбирательства

В 1928 году, по переезде Анны Андерсон в Соединённые Штаты, в печати была опубликована так называемая «Романовская декларация», в которой оставшиеся в живых члены императорского дома решительно открещивались от родства с ней. Этот документ подписали среди прочих великая княгиня Ольга Александровна, великая княгиня Ксения Александровна, её дочь и шестеро сыновей, прусская принцесса Ирен, великий князь Дмитрий Павлович, великая княгиня Мария Павловна, родной брат Александры Федоровны герцог Гессенский Эрнст-Людвиг и две его сестры. Но этот документ не стал и не мог стать точкой в истории Анны Андерсон, так как из 44 здравствующих на тот момент Романовых, его подписали только 12, ещё несколько человек добавили свои подписи позднее. Сторонники тождества Анны Андерсон и Анастасии обратили внимание, что документ был составлен буквально через сутки после смерти Марии Федоровны, забывая, впрочем, что вдовствующая императрица категорически не желала признать свою якобы «спасшуюся внучку». Было замечено также, что «Декларация» была опубликована в Гессен-Дармштадте, где правил один из самых ярых противников Анны — герцог Эрнст-Людвиг. Существует также мнение, что инициатором ожесточённой борьбы против «чудом спасшейся великой княжны» был великий князь Кирилл Владимирович, после смерти Николая II поспешивший объявить себя императором всероссийским Кириллом I и, конечно же, не слишком довольный появлению «соперницы». Существует мнение, что Кляйсты окончательно отказались от Андерсон именно под его влиянием.

Впрочем, круг сторонников Андерсон был также довольно велик. До конца жизни, несмотря на ссоры и непонимание, её признавала великой княжной Ксения Георгиевна, внучка Николая I. Стоит, впрочем, напомнить, что великая княгиня Ксения была младше Анастасии на 2 года, и в последний раз видела ту в 10-летнем возрасте.

В ответ на возражения Пьера Жильяра Ксения Георгиевна резко отвечала, что способна отличить «великую княжну от польской крестьянки». Того же мнения придерживалась и её сестра, великая княгиня Нина. Как и госпоже фон Ратлеф, ей бросались в глаза «аристократические манеры» Андерсон и её видимое умение пусть не говорить по-русски, но по крайней мере понимать русский язык. Впрочем, касательно последнего, всё же были сомнения, так как сын Нины князь Давид Чавчавадзе в 1973 году, при содействии юриста Брайана Хорэна, который оказался под сильным впечатлением от дела Андерсон, добился встречи с самой Андерсон. Поскольку он постоянно слышал от матери и тётки, как однажды в их присутствии Андерсон якобы заговорила на русском языке, то, стараясь говорить как можно медленнее, по-русски спросил Андерсон, помнит ли она об этом. Андерсон ему не ответила и Хорэн с Чавчавадзе сошлись во мнении, что она даже ни слова не поняла, о чём Чавчавадзе её спросил.

Великий князь Андрей Владимирович, внук Александра II, впервые встретившийся с Андерсон в 1928 году, незадолго до её отъезда в США также был настроен весьма категорично:

Однако же, самыми ярыми сторонниками «спасшейся княжны» стали Татьяна и Глеб Боткины, дети последнего лейб-медика двора, убитого вместе с царской семьёй. Стоит заметить, что Глеб и Татьяна провели детство в Царском Селе и хорошо знали великих княжон, с которыми часто играли вместе. Глеб позже рассказывал, как однажды рисовал смешных зверей, пытаясь развлечь маленькую Анастасию, которая была в тот день чем-то расстроена, и как при встрече Анна Андерсон немедля осведомилась, помнит ли он, как развлекал её, рисуя смешных зверей.