Че Гевара, Эрнесто: биография

Позже Че Гевара скажет: «После революции работу делают не революционеры. Её делают технократы и бюрократы. А они — контрреволюционеры».

Близко знавшая Гевару сестра Фиделя и Рауля Кастро Хуанита, впоследствии уехавшая в США, написала о нём в биографической книге «Фидель и Рауль, мои братья. Тайная история»:

«Для него не имели значения ни суд, ни следствие. Он сразу начинал расстреливать, потому что был человеком без сердца».

14 марта 1965 года команданте прибывает из длительной зарубежной поездки в Северную Америку и Африку (Египет) в Гавану, и 15 марта последний раз выступает публично — с отчётом о своей поездке перед сотрудниками министерства промышленности.

1 апреля пишет прощальные письма родителям, детям (в частности, он писал: «Ваш отец был человеком, который действовал согласно своим взглядам и, несомненно, жил согласно своим убеждениям… Будьте всегда способными самым глубоким образом почувствовать любую несправедливость, совершаемую где бы то ни было в мире») и Фиделю Кастро (в котором, в том числе, отказывается от кубинского гражданства и всех постов и писал, что «сейчас требуется моя скромная помощь в других странах земного шара»).

Весной 1965 негласно покидает Кубу.

Последнее письмо Че Гевары родителям

Письмо родителям (в переводе Лаврецкого):

Дорогие старики! Я вновь чувствую своими пятками ребра Росинанта, снова, облачившись в доспехи, я пускаюсь в путь. Около десяти лет тому назад я написал Вам другое прощальное письмо. Насколько помню, тогда я сожалел, что не являюсь более хорошим солдатом и хорошим врачом; второе уже меня не интересует, солдат же из меня получился не столь уж плохой. В основном ничего не изменилось с тех пор, если не считать, что я стал значительно более сознательным, мой марксизм укоренился во мне и очистился. Считаю, что вооруженная борьба — единственный выход для народов, борющихся за своё освобождение, и я последователен в своих взглядах. Многие назовут меня искателем приключений, и это так. Но только я искатель приключений особого рода, из той породы, что рискуют своей шкурой, дабы доказать свою правоту. Может быть, я попытаюсь сделать это в последний раз. Я не ищу такого конца, но он возможен, если логически исходить из расчета возможностей. И если так случится, примите мое последнее объятие. Я любил Вас крепко, только не умел выразить свою любовь. Я слишком прямолинеен в своих действиях и думаю, что иногда меня не понимали. К тому же было нелегко меня понять, но на этот раз — верьте мне. Итак, решимость, которую я совершенствовал с увлечением артиста, заставит действовать хилые ноги и уставшие лёгкие. Я добьюсь своего. Вспоминайте иногда этого скромного кондотьера XX века. Поцелуйте Селию, Роберто, Хуана-Мартина и Пототина, Беатрис, всех.

Крепко обнимает Вас Ваш блудный и неисправимый сын Эрнесто.

—

Повстанец

Конго

В апреле 1965 года Гевара прибыл в Демократическую Республику Конго, где в это время продолжалось восстание Симба. С Конго у него были связаны большие надежды, он полагал, что огромная территория этой страны, покрытая джунглями, даст прекрасные возможности для организации партизанской войны. В операции участвовали в общей сложности около 150 кубинцев-добровольцев, исключительно чернокожих. Однако с самого начала операцию в Конго преследовали неудачи. Отношения с местными повстанцами во главе с будущим (в 1997—2001 гг.) президентом страны Лораном-Дезире Кабилой были достаточно сложными, и у Гевары не было веры в местное руководство. В первом бою 20 июня силы кубинцев и повстанцев потерпели поражение. В дальнейшем Гевара пришёл к выводу, что выиграть войну с такими союзниками невозможно, но всё же продолжал операцию. Финальный удар по конголезской экспедиции Гевары был нанесён в октябре, когда к власти в Конго пришёл Жозеф Касавубу, выдвинувший инициативы по урегулированию конфликта. После заявлений Касавубу Танзания, служившая тыловой базой для кубинцев, прекратила их поддерживать. Геваре не оставалось ничего, кроме как прекратить операцию. В конце ноября он вернулся в Танзанию и, находясь в кубинском посольстве, подготовил дневник операции в Конго, начинавшийся словами «Это история провала». «Организационная работа не ведется, кадры среднего уровня ничем не занимаются, не знают, что они должны делать и не внушают никому доверия… Недисциплинированность и недостаток самоотверженности — главные признаки этих борцов. С такими войсками выиграть войну немыслимо… Что мы могли сделать? Все конголезские лидеры ударились в бега, крестьяне относились к нам всё враждебнее. Но осознание того, что мы покидаем район тем же путём, который нас привёл сюда, бросив беззащитных крестьян, было для нас всё же ошеломляющим».