Феодосий Кавказский: биография
В путеводителе «Спутник русского паломника по Афону» за 1905 год сказано, что в 1901 году скончался настоятель келии иеромонах Иоанникий и «ему наследствовал по преемственному праву его ученик иер[омонах] Феодосий».
Скандал и уход с Афона
Из житий, составленных почитателями Феодосия известно, что он вынужден был покинуть Афон. Анна Ильинская сообщает, что братия монастыря резко озлобилась против Феодосия и закопала его в навозной яме, откуда, согласно Ильинской, он выбрался, следуя советам явившейся ему Богоматери. Далее Ильинская приводит явно фольклорные сведения о том, что братия монастыря написала письмо царю (именно царю, а не сутану или Константинопольскому Патриарху), в котором Феодосий обвинялся в том, под видом монаха поселил в своей келье женщину, и царь приказал заточить Феодосия в тюрьму. Однако царю во сне явился ангел и повелел освободить Феодосия. Подчинившись, царь повелел привести во дворец Феодосия и определил его священником храма (какого именно не указывается). Согласно Ильинской, Феодосий прослужил в Константинполе 5 лет, пользуясь всеобщей любовью и раздавая нищим и больным деньги, полученные от вельмож. Это, как пишет Ильинская, не понравилось царю, и тогда Феодосий с разрешения царя, отправился в Иерусалим. Эти сведения повторяются и в других житиях. Далее, согласно Ильинской, из Иерусалима он вернулся на Афон, затем вновь отбыл Иерусалим. Но в упоминавшимся выше путеводителе «Спутник русского паломника по Афону» за 1905 год сказано, иеромонах Феодосий «на Афон прибыл более двадцати лет назад, где и живёт безвыездно в обители Пояса Богоматери».
В Константинополе, как до сих пор греки именуют Стамбул, иеромонах Феодосий действительно служил, самовольно устроив там подворье своей келии, за что получил выговор со стороны Константинопольского Патриарха. В журнале «Православный собеседник» за 1905 год на стр. 678—681 размещён материал «С православного востока», где было написано:
Настоятель русской посольской церкви в Константинополе архимандрит Иона, в своих письмах о церковных делах Востока, изданных в 1903 году отдельной книгой под заглавием «Свет с Востока», сообщает, между прочим, что в мае 1902 года он получил от Его Святейшества Патриарха Константинопольского, чрез его личного секретаря, такого рода бумагу: просят Высокопреподобнейшаго архимандрита Иону соблаговолить увещать иеромонаха Феодосия из афонской келлии Честнаго Пояса, чтобы он исправился, потому что непослушен: совершает у себя дома литургии без разрешения и благословения, не слушает советов церковных, поддаётся обманчивым обещаниям мошенников, эксплоатирующих его. Совершение обедни в его доме было запрещено. Как старец келлии, он должен был находиться на Афоне во главе своей братии, а не здесь в Константинополе. Келлии не могут иметь подворий.
По видимому именно там он познакомился с 15-летней Татьяной Никтиной, которую уговорил поехать с собой на Афон. Однако согласно книге Ильинской, их знакомство произошло в Иерусалиме: «Духовные чада рассказывают, что во время пребывания батюшки в Иерусалиме на поклонение святым местам приехали из станицы Платнировской мать с дочерью Татьяной. Близко общавшийся с соотечественниками, прозревающий духовные судьбы их, о. Феодосий благословил 14-летнюю девицу остаться здесь в монастре». Если указание на то, что он познакомился с ней ещё в Иерусалиме, когда ей было 14, а не 15 лет верно, то можно предположить, что она до переезда на Афон, уже какое-то время жила с Феодосием. В этом случае становится понятным, почему афонские монахи так озлобились против Феодосия.
Поступок Феодосия обернулся громким скандалом, освещавшийся как в русской церковной, так и греческой периодике. Как писал Павел Троицкий, «Греческая печать „выжала“ из этой истории всё, что только представлялось возможным. Только газета „Константинополис“ писала об этом 3, 12, 13 и 21 сентября 1905 г». В упомянутом выше материале из журнала «Православный собеседник» было написано:
В 42 номере официального органа константинопольской патриархии « » за настоящий год помещено, между прочим, постановление «Кинота» святой Горы, утвержденное Синодом Великой Церкви 18 октября сего года, по делу о русском иеромонахе — настоятеле афонской кельи Честного Пояса Феодосии, скомпрометировавшем себя небывало-смелым и возмутительным нарушением основных законоположений монашеской жизни и свято-хранимых на Афоне, наиболее дорогих для него традиций. Фактическая сторона этого дела, отмеченного уже, если не ошибаемся, и в некоторых русских газетах, слишком проста и несложна. «Келлиот Афона» — иеромонах Феодосий, располагающий довольно крупными средствами, но лишённый, очевидно, прочной внутренней аскетической настроенности, отвыкший от строгого монашеского режима, благодаря своим постоянным наездам в Константинополь, где он незаконно имел «подворье», задумал разделить своё тяжкое одиночество на Афоне сожительством с женщиной, для чего приглядел временно проживающую в Константинополе астраханскую мещанку Татьяну Никитину — девицу 25 лет. Завязав с нею сношения, он уговорил её уехать с ним на Афон. Чтобы скрыть её пол, (так как вход женщинам на святую Гору не допускается), он заставил её переменить костюм, остричь волосы, достал ей, при содействии своих сожителей по афонской келье и слишком покладистых и податливых на деньги турецких чиновников, мужской паспорт и в таком виде отправил её на Афон. 24-го августа этого года Никитина сошла на берег Афона. Своим нежным, цветущим, слишком уж не мужским видом она не переставала однако обращать на себя внимание посторонних лиц. Секрет был раскрыт. Удалённая с Афона, она по телеграфу просила себе прощения и снисхождения у Кинота Св. Горы, обвиняя во всём происшедшем одного Феодосия. Не трудно понять какое, до болезненности — тяжёлое удручающее впечатление должен был произвести на монахов Афона и, в частности, на Кинот Горы этот поступок русского иеромонаха.
