Уоркмен, Фанни: биография
В своих путевых заметках Уоркмены жаловались, что общаться и работать с нанятыми носильщиками было тяжело: они отказывались проходить более 8 километров в день и вообще скептически относились ко всей этой затее. Кроме того, местные жители редко поднимались высоко в горы и не привыкли к тому, чтобы ими командовала женщина. Через три дня такого путешествия экспедиция достигла снегов, и тут носильщики взбунтовались: наотрез отказались идти дальше и вообще работать в таких холодных условиях. Пришлось возвращаться в Дарджилинг.
В этой экспедиции Уоркмены допустили провал в организационной работе: не сумели управлять нанятыми ими носильщиками, хотя и пытались это сделать то мягко, то жёстко. Другой исследователь Гималаев, Кеннет Мейсон (Kenneth Mason) в 1955 году написал, что «в этом их путешествии Уоркмены стали жертвами своих собственных ошибок. Они были слишком нетерпеливыми, редко пытались понять менталитет носильщиков и не смогли добиться от них лучшего».
По мнению Лури Миллер, именно это стало основной причиной провала экспедиции: «Почти единственные из путешественников викторианской эпохи, Уоркмены отличились тем, что не только не проявляли ни малейшей симпатии к местным жителям, но даже не понимали их на уровне простого здравого смысла, когда с вереницей идущих сзади врывались в отдалённые бедные деревни с желанием сразу же пополнить запасы и получить услуги».
В своей заметке про Уоркменов Миллер объясняет их проблемы легкомыслием и самонадеянностью, а также тем, что они, будучи американцами, не придавали большого значения кастам и классам, в отличие от британских исследователей той же эпохи: «Уоркмены, как и большинство их соотечественников, необдуманно начинали любые предприятия, ожидая, что со своей неуёмной жизненной энергией они преодолеют все преграды. Британцы справедливо критиковали их за грубое и некомпетентное поведение по отношению к индийцам».
Альпинизм в Гималаях
| Мы вдыхали воздух этого великого горного мира, пили воду из бурных потоков, ниспадающих с его ледников, и глаза наши радовались несравненной красоте и величию его высоченных пиков; шло время, но не спадала сила его очарования, неодолимо и сладостно зовущая нас опять вернуться в эти места, великолепие которых давало нам понять в полной мере смысл красоты и возвышенного. Оригинальный текст (англ.) We had breathed the atmosphere of that great mountain-world, had drunk of the swirling waters of its glaciers, and feasted our eyes on the incomparable beauty and majesty of its towering peaks, and, as time passed on, its charms asserted their power anew and called to us with irresistible, siren strains to return yet once again to those regions, the grandeur of which satisfies so fully the sense of the beautiful and sublime." —William and Fanny Workman, The Call of the Snowy Hispar |
Несмотря на ошибки и неудачи своего первого путешествия в Гималаи, Уоркмены всерьёз увлеклись скалолазанием и альпинизмом. В течение последующих четырнадцати лет они восемь раз приезжали в эти же горы, многие районы которых в те времена ещё не были нанесены на карты и были практически неизвестны европейцам и американцам. Поэтому в каждой экспедиции Уоркменам пришлось самим исследовать, фотографировать и картографировать пройденную местность, и даже проводить топографическую съёмку, а после экспедиции они составляли отчёты и карты новых мест. Путешествия в такие места тогда были намного труднее, чем в более поздние времена, из-за отсутствия современного лёгкого снаряжения, сухозамороженных продуктов, солнцезащитных кремов и радиоаппаратуры.
Фанни и Уильям периодически менялись ролями в экспедициях: в один год Фанни занималась организацией экспедиции и логистикой, а Уильям — научно-исследовательской работой, а в следующем году — наоборот.
Не сумев в своём первом гималайском путешествии самостоятельно организовать работу экспедиции и управлять нанятыми местными носильщиками, в этот раз Уоркмены наняли Маттиаса Цурбриггена — лучшего и наиболее опытного горного проводника своего времени. С ним и с 50 местными носильщиками, в 1899 году Уоркмены приступили к исследованию ледника Биафо, но плохая погода и опасные трещины в леднике вынудили их переместиться на ледник Скоро-Ла, окружённый тогда ещё непокорёнными вершинами.
