Рыбаков, Борис Александрович: биография
Всю свою жизнь Рыбаков придерживался антинорманистских убеждений. По оценке Л. С. Клейна, он был «не просто патриотом, а несомненно, русским националистом… ультра-патриотом — он был склонен пылко преувеличивать истинные успехи и преимущества русского народа во всем, ставя его выше всех соседних». Так, Рыбаков был убеждён в глубокой автохтонности славянского населения на территории Украины, связывая со славянами и скифов, и даже трипольцев. Наличие на территории Украины государства готов при этом отрицалось, а традиционно связываемая с готами черняховская культура провозглашалась культурой славянской. Крупнейшие центры славян, и в первую очередь, Киев, в трактовке Рыбакова существовали с незапамятных времён.
К числу наиболее спорных построений Рыбакова относятся попытки произвести славян от скифов-пахарей, живших в Причерноморье ещё во времена «отца истории» Геродота (V век до н. э.). В монографии «Киевская Русь и русские княжества XII—XIII веков» (1982) он отнёс начало истории славян к XV веку до н. э. В Змиевых валах историк видел свидетельство столкновения славян с киммерийцами (по общепринятой точке зрения, покинувшими Причерноморье за тысячу лет до появления там славян): «Славяне применяли при постройке своих первых укреплений пленных киммерийцев», — заявлял учёный.
Многие научные труды Рыбакова содержали фундаментальные выводы о жизни, быте и уровне социально-экономического и культурного развития населения Восточной Европы. Так, в работе «Ремесло Древней Руси» (1948) исследователю удалось проследить зарождение и этапы развития ремесленного производства у восточных славян с VI по XV века, а также выявить десятки ремесленных отраслей. Целью Рыбакова было показать, что домонгольская Русь не только не отставала в своём экономическом развитии от стран Западной Европы, как это утверждали ранее многие учёные, но и опережала эти страны по некоторым показателям.
В монографии «Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи» (1963) он провёл параллели между былинными сюжетами и русскими летописями. Он выдвинул гипотезу о том, что отдельные погодные записи в Киевском государстве начинают делаться не в XI веке, а уже во второй половине IX—X столетиях (См.: «Летопись Аскольда»), чем породил моду на спекуляции о существовании у восточных славян дохристианской письменной традиции.
Учёный детально исследовал древнерусское летописание, предложил версии авторства отдельных летописных фрагментов, подверг тщательному анализу оригинальные известия историка XVIII века В. Н. Татищева и пришёл к выводу, что они опираются на заслуживающие доверия древнерусские источники и что Татищев не занимался фальсификацией истории.
Досконально изучил Б. А. Рыбаков и такие выдающиеся памятники древнерусской литературы, как «Слово о полку Игореве» и «Моление Даниила Заточника». В книгах «„Слово о полку Игореве“ и его современники» (1971), «Русские летописцы и автор „Слова о полку Игореве“» (1972) и «Пётр Бориславич: поиск автора „Слова о полку Игореве“» (1991) он обосновывал гипотезу, согласно которой «Слово» было написано киевским боярином Петром Бориславичем. Согласно другой гипотезе историка, выдающийся мыслитель и публицист конца XII — начала XIII веков Даниил Заточник являлся великокняжеским летописцем при дворах Всеволода Большое Гнездо и его сына Константина.
В трудах «Язычество древних славян» (1981) и «Язычество Древней Руси» (1987) Б. А. Рыбаков фактически реконструировал дохристианские верования восточных славян, вызвав в свой адрес обвинения в фантастических спекуляциях и отсутствии единой методологии. К примеру, в образе Змея Горыныча академик видел смутное воспоминание славян о каком-то доисторическом животном, например, о мамонте. Былинное сказание о встрече богатыря со Змеем на Калиновом мосту через огненную реку, по Рыбакову, есть не что иное, как
обрисовка древнего мамонта (или мамонтов), загнанного огненной цепью загонщиков в ловчую яму, в подземелье, замаскированное ветками кустарников (калины).
Сын учёного в интервью для «Литературной газеты» отмечал:
