Расизаде, Алирза Абдуллаевич: биография
Публицистика
Публицистика Алирзы Расизаде делится на два периода: до и после установления советской власти в Азербайджане (28 апреля 1920 года). В дореволюционный период он подписывал свои памфлеты и фельетоны литературным псевдонимом Кантор (как это практиковалось в то время большинством авторов во избежание проблем с цензурой, судебных тяжб и преследований от исламских мракобесов), так как беспощадно высмеивал мусульманский фанатизм, подвергал убийственной сатире местные нравы, всячески издевался над суевериями и невежеством как низов, так и верхов общества, а также вёл ожесточённую полемику с собратьями по перу с особым сарказмом, граничащим порой с личными оскорблениями. После установления советской власти Алирза подписывался уже собственным именем и безоговорочно приветствовал реинтеграцию Азербайджана в российское государство (после двух лет независимости), особенно в его новом социалистическом облике, утверждая, что для азербайджанского народа это гигантский шаг вперёд в экономическом, техническом, культурном, социальном и цивилизационном развитии в сравнении с очевидным прозябанием, нищетой и деградацией соседних исламских стран.
Самым уникальным приёмом в публицистике Алирзы (вызывавшим бесчисленные нарекания и угрозы физической расправы) было применение им знаменитой фразы Р.Киплинга «бремя белого человека» к традиционному азербайджанскому обществу. Он часто оперировал этим термином в своих памфлетах, фельетонах и очерках, высмеивавших местные нравы, при обличении мусульманщины, деспотизма, невежества, дикости и мракобесия. При этом в роли «белого человека» у него выступали, как правило (за неимением других колонизаторов), работавшие на Кавказе русские инженеры, архитекторы, предприниматели, преподаватели, поселенцы, рабочие, чиновники и военнослужащие. Каким бы обидным ни был термин «белый человек» для местного населения, интеллигенции и купечества (которых Алирза называл «мусульманами» — как, собственно, они и самоназывались), надо признать, что в этом выражении имелась большая доля истины, чему Алирза (как и другие азербайджанские сатирики того времени) приводил уйму конкретных примеров цивилизаторской миссии царского правительства — фактов, которыe невозможно было отрицать.
Вот типичный отрывок из его памфлета: «Мусульмане почему-то бегут от своих деспотов под защиту белого человека вместо того, чтобы наслаждаться у себя законами шариата». Звучит очень актуально сто лет спустя ввиду массовой эмиграции из исламских стран на Запад. В публицистике Алирза старался подражать стилю своего земляка и учителя Дж. Мамедкули-заде, в журнале которого «Молла Насреддин» он печатался почти со времени его основания в Тифлисе (1906). В его тематике, однако, превалировало сравнение «мусульманина» в различных аспектах его бытия с «белым человеком» — с явным преимуществом в пользу последнего. Так, например, он иронически предлагал в одном из своих фельетонов превратить ежегодное траурное шествие «шахсей-вахсей», в ходе которого местные шииты занимались кровавым самоистязанием при помощи мечей и цепей, в ежегодный экзотический фестиваль, вроде боя быков в Испании, для привлечения в Азербайджан белых туристов из России, Европы и Америки.
До социалистической революции Алирза Расизаде (под псевдонимом Кантор) печатался, кроме «Моллы Насреддина», почти во всех бакинских газетах и сатирических журналах, как на русском, так и на азербайджанском языках. В основном это были язвительные памфлеты, фельетоны и реплики. После революции (уже под собственным именем) его публицистика обретает более позитивный характер, появляются жанры очерка и репортажа, хотя иногда печатались и фельетоны, обличавшие пережитки мусульманского мракобесия, буржуазных нравов и рваческие инстинкты новой советской номеклатуры. Иногда по следам его выступлений власти проводили расследования по изложенным фактам коррупции, беззакония, кумовства, самодурства, революционных перегибов и превышения власти. Например, он разоблачил в серии статей многочисленные факты самозахвата новоиспечённой партноменклатурой (якобы от имени вымышленного революционного трибунала) жилых помещений бежавших (и не бежавших) из Баку представителей творческой и технической интеллигенции, которые сами обращались к нему за помощью в секретариат АзЦИК.
