Атажукин, Измаил-бей: биография
«Краткое описание жителей горских черкас, начиная от Большой и Малой Кабарды, покоренных Российской державе и расположенных между рек Терика и Кубани, а от сего места по берегу Чёрного моря, примыкая до селения бывших некрасовских казаков к селению Шегака, принадлежащих к турецкому владению…»':
Мотив Измаила Атажукина для представления документа: «единство болезнуя сердечно обо всем происходящем во всем краю родины моей», «ко благу общему и соотчичей своих».
В этом документе Измаил Атажукин употребляет слово «нации», которое приравнивает к понятию этноса, отдельного племени, при этом само название «адыги» он не употребляет, говорит лишь об общности «наречия» адыгских племен.
От Чёрного моря до Терека живёт некая общность «горских черкесов» (название проистекает от имен вышедших из Аравии Чера и Кеса, давших начало адыгским князьям и лично ему, Измаилу Атажукину, и его роду). Объединяет эту общность «горских черкесов» в изложении Измаил-бея общее состояние «злобы и пронырства», «стенания и неудовольствия душевного», проистекающие от «разных суеверий», разных «друг против друга» народов жестоких браней и кровопролитных сражений, «ведущих за собою уже следствием грабежи», «что сделалось у них наилучшим упражнением, и во всякой нации между своими вменяется во всякую славу» (при этом Атажукин отмечает «час от часу меньшее употребление» этого «навыка» воинских «упражнений»), от чего «сей предрассудок» стал основой корысти, на которой «основывают всю свою жизнь».
Именно этой усвоенной воинственностью объясняет Атажукин проблемы с горцами. Однако их можно преодолеть.
В изложении Измаил-бея, трем княжеским кабардинским фамилиям (Атажукины, Мисостовы и Джамбулатовы) исторически подчинялись все горцы от Терека до Кубани и ослабление этого порядка проистекает, как это неявно следует, из конфликта кабардинской знати с Россией.
Появление «российской державы» кладет конец беспорядку усобиц: «Черкесы, в российское подданство вступившие, то есть Большая и Малая Кабарда с принадлежащими к ним селениями, с того самого времени начали образовывать нравы свои и подходить ко всеобщему в разборе дел узаконению, взяв основанием тут же и свои собственные права…». Далее Атажукин подчеркивает: умиротворение и благоденствие края под российской властью должно быть обеспечено «через начальство, в том краю над воинством расположенное, посредством доверенных лиц» союзом божественного правосудия (то есть монаршего) и «собственных прав издревле всего того края народу принадлежащие». В этой связи Атажукин говорит о необходимости приведения «горских черкес» в состояние «верноподданных» российского престола, в состояние «единоначалия» — то есть самодержавия, но предлагает это по привычной Кавказу прежней схеме — через союз со знатью, признающей сюзеренитет российского монарха. Чтобы не военные начальники на местах решали дела горцев, а князья, каждый в своей зоне ответственности, по древним обычаям, но с учётом монаршей воли.
Характерно, что Атажукин написал «когда б всемилостивейшему государю благоугодно было успокоить начально прилегающих к границам высокославного его государства черкес Большую и Малую Кабарду, высочайшей его воле покорённых…».
Кабарда предстает вассальным владением русского царя, с помощью которого он может контролировать весь Кавказ от Терека до Черноморского побережья. Схема выглядит так: доверенное лицо, уполномоченное «высочайшею доверенностию устроить во всем краю жителей Кавказских гор всеобщее благоденствие» в лице самого Измаил-бея Атажукина, наследника самого знатного, самого владетельного и самого влиятельного во всем регионе рода (Атажукины выдвинуты на передний план), с помощью России, вступающей в диалог с кабардинской и затем прочей знатью, устанавливает единоначалие от Терека до Черного моря с опорой на адыгских и в первую очередь кабардинских (а среди них — Атажукиной фамилии) князей.
Западные адыги должны примкнуть при соответствующем развитии событий как бы автоматически, причем в аспекте этнической близости указывает Измаил-бей не на этническую общность адыгских племен, а на общность происхождения аристократии от «Иналанефа». Добавляя при этом практические резоны необходимости объединяться под российской властью: избавление от «междоусобной брани» и давление «черноморских козаков».
