Штейнер, Рудольф: биография

• Маргарита Волошина (урождённая Сабашникова; слушательница лекций с лета 1904 года), Зеленая Змея: История одной жизни;
• Андрей Белый (лично знаком с мая 1912 года), Воспоминания о Штейнере; изд. Editions La Presse Libre. Париж, 1982;
• Ася Тургенева (знакома с 1912 года), Воспоминания о Рудольфе Штейнере и строительстве первого Гётеанума.

Отзывы

Так отзывался о нём русский поэт и художник Максимилиан Волошин:

Более поразительного и гениального лица, чем у него, я никогда не видел в жизни, и та история мира, которую он раскрыл в своем курсе, <…> поразительна и необычайна. Это грандиозный синтез точного знания с боговдохновенностью.

— Максимилиан Волошин, 1906

Влияние Штейнера не определялось только личными встречами. Выдающегося русского учёного-китаиста, переводчика китайской «Книги перемен» Юлиана Щуцкого с антропософией познакомил его университетский товарищ. В своей автобиографии Щуцкий так отмечал это влияние:

Трудно найти подходящие слова для того, чтобы высказать, как велико значение антропософии в моей жизни. Это незаслуженный подарок от моего самого дорогого, самого любимого и самого прекрасного человека: Рудольфа Штейнера, без духовной поддержки которого моя жизнь давно бы кончилась физическим или моральным самоубийством. Понять всю сложность его учения, понять то, что он сообщил о Христе, <…> для этого мне пришлось на протяжении лет напрягать все свои внутренние силы, пришлось все время стремиться перерастать самого себя в области внутренней культурности, следить за собой непрестанно в отношении жизни, этики, эстетики и познания с максимальной требовательностью. <…> Пусть во внешней жизни за мою любовь к Рудольфу Штейнеру я подвергаюсь репрессиям, презрению и т. д., но все это — мелочи по сравнению с тем, что я получил от него в дар: если мировоззрение человека можно ощутить как систему духовных координат, то в этой системе он помог мне найти её центр: Христа.

— Юлиан Щуцкий, 1935

Знаменитый актёр Михаил Чехов, племянник Антона Чехова, был убежденным последователем Рудольфа Штейнера. Он считал антропософию источником духовного возрождения и вместе с тем способом развития актерского мастерства. Встречу с ней он называл «самым счастливым периодом в своей жизни».

Штейнер неизменно оказывал знаки внимания русской культуре — он говорил о Хомякове и о Достоевском, ещё больше о Толстом и чаще всего о Соловьёве. Таким образом он находил подход к сознанию русских слушателей; взгляд Штейнера на Россию — из перспектив Запада и Космоса — упирался в знакомый им славянофильский ценностный горизонт. В частности, Штейнер порицал русскую интеллигенцию за рецепцию ей ложных западных учений и отрыв от народа и отмечал, что это подорвало её духовное здоровье.

Критика

Уже при жизни Штейнера его труды вызывали много споров. При этом центром противоречия была провозглашённая им философия науки антропософии, которую не принимали представители университетской науки, а также гностические основания его христологии, которые остро осуждались представителями церквей. После Второй мировой войны критиковались также высказывания Штейнера по расовому вопросу и иудаизму.

Ян Бадевиен, уполномоченный Евангелической церкви по мировоззренческим вопросам, говорил: «Штейнер использует антисемитские стереотипы такими, какими они известны в иной антисемитской полемике, но при этом антропософски их обосновывает. <…> Антисемитизм Штейнера обусловлен структурно — так же, как и его расизм. Речь идёт не о физическом уничтожении, а об устранении культурной и религиозной идентичности. Такие учения проистекали в его время из разных направлений — они идеологически со-подготовили антисемитизм нацистской Германии».

Там, где это касается эзотерических и оккультных аспектов его работ, Штейнера обвиняли в соединении научности с вопросами веры. В доказательстве этого утверждалось произвольное смещение критериев научности автором, когда речь шла о «духовной науке» или «ясновидческом исследовании». Все, что не согласуется с результатами и методами науки, следовательно, будет выдано за «высшее знание». Хартмут Цинзер, профессор теологии в Берлине, говорит: «Предполагаемые Р. Штейнером „сверхчувственные миры“ можно отнести к религиозным высказываниям, какими они известны во многих (но не всех) религиях. Во всяком случае, он отрицает религиозный характер этих высказываний и выдаёт их за объективные факты, доступные оккультному зрению, духовному зрению в „медитации“ и „созерцании“ и посредством воображения, вдохновения и интуиции». По мнению профессора, Штейнер подвержен одной из основных гносеологических ошибок современного оккультизма, когда восприятие не отделяется от интерпретации. Хотя Штейнер и допускал, что с точки зрения общепринятого мышления его речи могут быть восприняты как «порождение дикой фантазии и суеверия» или как результат самовнушения, тем не менее, вместо того, чтобы противопоставить этой критике аргументы, Штейнер реагировал стратегией иммунизации, которая указывала на «высшее знание», недоступное чувственному восприятию: «Кто отрицает эти миры, тот доказывает этим лишь одно, — что он ещё не развил в себе высших органов».