Цяньлун: биография
С гибелью Джунгарского ханства Хунли и последующие богдоханы стали в полном смысле слова хозяевами положения в Халхе. После подавления восстания Цэнгунджаба Хунли продолжал политику подчинения и дробления Монголии. Число хошунов с 74 было доведено до 82. Укреплялась организация военного контроля. Для этого в 1762 году бали учреждены должности маньчжурского наместника с резиденцией в Улясутае (Урга) и двух его соправителей — помощников и советников со ставками в Улясутае и Кобдо; один из них назначался из монголов. Хунли запретил избирать богдо-гэгэна из среды ханских и княжеских семей Халхи. Был установлен порядок избрания и утверждения главы церкви и других высших иерархов, позволяющий отсеивать неугодных Пекину кандидатов. С 1758 года пост богдо-гэгэна занимали исключительно ламы из Тибета. Тем самым конфликт Пекина с ламаистской церковью был ликвидирован, а власть богдохана укрепилась. Хунли последовательно проводил политику дробления Монголии. К концу XVIII века число княжеств по сравнению с серединой XVII века возросло в 15 раз, с 7 до 105. В итоге росла феодальная раздробленность, резко сокращались средние размеры княжеств, а ханы и князья всё более утрачивали свои экономические, политические и военные возможности.
Внутренняя политика империи в зените могущества
«Закрытие» Китая
После подчинения Тибета, покорения Джунгарии и Кашгарии, Цинская империя находилась в зените своего могущества. Западные походы 1751, 1757—1759 годов принесли Хунли огромную добычу — в состав империи вошли земли общей площадью до 3 миллионов квадратных километров, что примерно равнялось империи Великих Моголов в Индии. В середине XVIII века Цинская империя была самым крупным и сильным государством Восточной Азии; Пекин был больше тогдашнего Парижа. Хунли ощущал себя чуть ли не властелином всего мира. Эйфория собственного могущества надолго стала главным фактором, определявшим внутреннюю и внешнюю политику Цинской империи во второй половине XVIII века. Ощущение всесилия внутри и вовне империи привело к дальнейшему усилению изоляции Китая от внешнего мира — к «закрытию» империи для «заморских варваров».
Цинские правители освоили опыт китайской истории. Они знали, что ослабление очередной династии всегда сопровождалось нарастанием угрозы извне, а внутренние смуты в конце правления обречённой династии использовались внешними силами для захвата власти в Китае, как это сделали сами маньчжуры. Исходя из минского опыта, Сюанье, Иньчжэнь и Хунли опасались, что внешняя угроза может совпасть с массовым движением китайцев против власти завоевателей. Маньчжуры и преданные им китайские сановники помнили, что пришельцы из далёких европейских, по их мнению — маленьких и слабых, «варварских» стран вмешались в своё время в борьбу между минской и цинской династиями. Во избежание возможной кризисной ситуации Пекин решил «закрыть» империю для этих «варваров», хотя эта мера предосторожности лишала правительство большей части таможенных сборов от морской торговли.
«Закрытие» Китая представляло собой растянутый во времени политический процесс, рассчитанный на то, чтобы предотвратить складывание за рубежом сильной антиманьчжурской коалиции. Китайским купцам не разрешалось строить большие корабли, плавать на иностранных судах, общаться с «заморскими варварами» и изучать их языки. Два последних запрета не распространялись лишь на купцов из гильдии «Гунхан». Обычный въезд иностранцев был запрещён, жёстко контролировалось прибытие купцов и дипломатов. Караванная торговля с Россией через монгольские степи строго регламентировалась. Политика изоляции страны от внешнего мира виделась цинским императорам как одно из средств самосохранения.
В 1757 году была запрещена иностранная торговля во всех портах, кроме Гуанчжоу. Даже здесь европейцам не разрешалось селиться в пределах городской черты. Им запрещалось изучать китайский язык, а китайцев, обучающих «заморских варваров», казнили. Нельзя было переселяться на прибрежные острова и распахивать там целину; нарушителей возвращали на материк, а их дома сжигали. В 1787 году было специально запрещено заселение островов у побережья провинции Чжэцзян.
