Хаджи-Мурат: биография
Захват Хунзаха Гамзат-Беком
13 августа 1834 года старший брат Хаджи-Мурада — Осман, был в числе тех, кто сопровождал ханов Абу-Нуцала и Уммахана, к имаму Гамзат-беку. Когда Осман вышел из палатки, где проходили переговоры, один из мюридов Гамзата передал Осману, что делегацию пригласили для того, чтобы их убить и посоветовал вернуться домой. — «Иначе ты будешь, убит!» сказал он. Осман стал думать над тем, как спасти себя и своих товарищей, но придумать ничего не мог, сел верхом на свою лошадь и помчался домой, оставив товарищей.
По дороге домой Осман услышал прозвучавшие выстрелы и понял, что с ханами случилась беда. Итак, 13 августа 1834 года, свершилось желание Гамзат-Бека, и аварских ханов не стало. Из приехавших с ними почетных жителей и нукеров весьма немногие уцелели, чтобы принести в Хунзах горестную весть о убиении Ханов, повергшую в уныние Ханьшу и народ. В тот же день Паху-Бике и Ханьша Хистаман-Бике, лишившиеся защитников и оставленные оробевшими хунзахцами, перевезены были, по воле Гамзата, в селение Геничутль, отстоящее в 3-х верстах от Хунзаха; жена же Абу-Нуцал-Хана, собственно по причине её беременности, была оставлена в ханском доме. Проезжая мимо неприятельского лагеря, Ханьша Паху-Бике просила позволения переговорить с Гамзат-Беком. Ответив, что между ею и им ничего нет общего, он вошел вслед за тем в Хунзах, и обагренный кровью законных ханов, принял их титул и поместился в их доме.
По водворении своем в Хунзахе, первым действием Гамзат-Бека был арест Сурхай-Хана Сиухского, двоюродного брата Паху-Бике, полковника русской службы, уже управлявшего Аварским Ханством с 1821 по 1828 год. Сурхай-Хан хотя и был джанка, имея мать простого происхождения, однако все же считался двоюродным братом последнего Хана и мог вступить на ханство в случае смерти ближайших наследников. Права Сурхай-Хана были не безызвестны Гамзат-Беку; а потому он и поспешил захватить своего соперника. Вторая его забота состояла в том, чтобы завладеть всем имуществом Аварских Ханов. Сделав необходимые для этого распоряжения, Гамзат-Бек потребовал к себе Ханшу Паху-Бике, вместе с её тещею. Последнюю он поместил на хуторе аварских ханов, построенном в ущелье близ Хунзаха, а первую приказал ввести в комнату. Убитая потерею сыновей и Ханства, она вошла твердым шагом в жилище, вмещавшее долгое время Ханов Аварии, и без смущения поздравила Гамзата с получением нового сана. Похититель злобно усмехнувшись, сделал знак стоявшему позади Ханьши гимринскому мюриду, и голова её покатилась к ногам убийцы.
Поступок этот весьма не понравился даже приближенным Гамзат-Бека. Чувствуя сам низость своего действия, противного обычаям, он извинялся тем, что, вероятно, Ханша стала бы просить защиты у русских, которые не отказали бы ей в помощи. На другой день участь Ханши Паху-Бике постигла и Сурхай-Хана. Участь же юного Булач-Хана, заключенного тогда в Новом-Гоцатле, не была ещё решена, и неизвестно, что Гамзат-Бек сделал бы с ним. Но жену Абу-Нунцал-Хана, Ханшу Гайбат-Бике, он не осмелился лишить жизни, оттого что убивая её, убил бы вместе с нею и невинное существо; а по Мусульманским законам это считается величайшим преступлением.
Хунзахцы имели много причин быть недовольными Гамзат-Беком и его приверженцами, а это обстоятельство, усилив ещё более их негодование, послужило окончательным поводом к составлению заговора против узурпатора Аварского Ханства. Находившиеся в мастерской начали роптать на поведение мюридов, от которых не было им покоя, и один из них, обратясь к Осману и Хаджи-Мураду, сказал: «Султан Ахмед-Хан, покойный наш владетель, был великий человек. Он отдал сына своего Умма-Хана вашему отцу на воспитание и сравнял вас чрез то с своим родом; а между тем вы дозволили убить не только Абу-Нуцал-Хана, но и молочного брата вашего, Умма-Хана. Неудивительно после этого, что мы все поплатимся головами, если Гамзату вздумается выказать своё могущество, позабавившись нашею жизнью. Убьем Гамзата! с ним теперь немного мюридов.» Слова эти отозвались в сердцах ожесточенных слушателей. Молча пожали они друг друга руки и условились вновь собраться в той же мастерской вечером.
