Хагани Ширвани: биография

Взгляды поэта и его мнения насчет религии высказанные в оде византийскому императору

«К византийскому императору» имеет адресатом представителя рода Комниных — Андроника — самого противоречивого и неугомонного претендента на престол Византии-побывавшего во всех почти окрестных государствах. (Андронику Комнину) О высокой образованности поэта можно судить по данной оде-касыде «К византийскому кесарю», где он пишет, что христианские догмы он знает лучше любого епископа и может разобраться в тонкостях яковитства, несторианства и православия и, кроме того, проник в тайны религии Зороастра через предписания Зенд-авесты. Ода представляет собой уникальное явление и иллюстрирует обширные богословские познания поэта в различных течениях Христианства — наряду с неограниченным, однако самовосхвалением и духовной неуверенностью его исканий, например он утверждает, что может быть принят в качестве «католикоса» всех христиан в Византии, благодаря своим познанием и даже и разъяснить им «истину» о Боге, что способен привести христианские церкви к единству, кончается касыда однако выражанием покаяния пред Аллахом в «нечестивых словах» и мольбой к «кайсару» о ходатайстве перед властями Ширвана. Любопытно, что поэт знаком с толкованиями христианства как с позиции мусульманского богословия, возможно работами Газали, так и с различными апокрифами и с самими текстами Евангелия.

Карьера и начало творчества

Чтобы начать карьеру поэта, Ибрагиму надо выбрать, как это полагается в то время, псевдоним (тахаллус). Ибрагим был поклонником творчества известного поэта Санаи и как считают специалисты, тахаллус — Хакаики («Искатель истин») выбирается им под влиянием книги Санаи «Хадинат ал-Хакаик» («Сад истин»). После смерти дяди, его опекуна и наставника, у Ибрагима появляется новый покровитель в лице «царя поэтов» двора ширваншаха Манучехра Абуль-Ала. Абуль-Ала родом был из Гянджи и в Ширван, во дворец Ширваншахов, попадает уже известным поэтом. Абуль-Ала замечает талант Ибрагима и устраивает его на должность придворного поэта. По настоянию Абуль-Ала, а по другой версии, по подсказке самого ширваншаха Манучехра, Ибрагим, ещё совсем недавно принятый тахаллус «Хакаики» заменяет на «Хагани» в честь ширваншаха, который по хазарской традиции носит титул властителя — «Хаган». Это был уже второй, известный в дальнейшем далеко за пределами Ширвана, ученик Абуль-Алы. Первым был тоже шемахинец Джалал ад-Дин Мухаммед Фалаки (умер в 1181 году), поэт и астроном. Первоначально он пользуется большой благосклонностью Абуль-Ала и тот, как передаёт легенда, даже обещает Фалаки руку своей дочери. Однако поэтический талант и личные качества Хагани якобы берут верх и «царь поэтов» выдает дочь за Ибрагима. Разбитого горем Фалаки Абуль-Ала утешает подарком в 20 000 дирхем. «Сын мой! — прибавляет при этом Абуль-Ала — за такую цену ты купишь пятьдесят туркестанских рабынь более красивых, чем моя дочь!» Такой поворот событий вполне устраивает Фалаки и, как иронически пишет академик Крымский: «После того все они, и „царь поэтов“ Абуль-Ала, и его зять Хагани, и его соученик Фалаки могли дружно и благополучно славословить Манучехра». Далее Крымский приводит, в виде примера, один из панегириков Хагани в вольном переводе: «Твоя рука, Манучехр, раскрывается только для того, чтобы раздавать щедрые дары, а сжимается разве тогда, когда принимает от виночерпия кубок красного вина. Ничто, существующее в мироздании, не может пожаловаться на несправедливость с твоей стороны, за исключением разве письменной тростинки калама, которой ты срезаешь голову, хоть она перед тобой ни в чём не повинна». Однако в стихах поэта уже начинают звучать ноты протеста и недовольства. Появляются стихи, обличающие деспотический дух двора ширваншахов. Недруги исползуют это, и, очевидно, суфийские взгляды поэта, чтобы очернить его в глазах шаха. Азербайджанский учёный Гафар Кяндли-Херсчи в своём капитальном труде «Хагани Ширвани» (жизнь, эпоха, среда) отрицает факт женитьбы Хагани на дочери Абуль-Ала, красочно обыгрываемый всеми его биографами. Гафар Кяндли считает, что у Хагани было три жены. Первая из них была деревенской девушкой из Ширвана. Ширванская жена жила где-то на берегу то ли Куры, то ли Каспия, так как Хагани пишет: «В той деревне мореходы тысячу раз меня заклинали».