Каролина Розалия Текла Ржевуская (польск. Karolina Rozalia Tekla Rzewuska), по мужу Собаньская или Собанская (польск. Sobaska; 25 декабря 1795, имение Погребище — 16 июля 1885, Сен-Жермен-ан-Лэ) — авантюристка и тайный агент царского правительства, в которую были влюблены и которой посвящали свои стихи Александр Пушкин и Адам Мицкевич. Хозяйка одесского салона прославилась в начале 1820-х своей жгучей, демонической красотой.
С 1821 по 1836 годы — гражданская жена генерала Ивана Витта. Сестра Эвелины Ганской и Адама Ржевуского, свояченица Оноре де Бальзака и Станислава Монюшко, тётка другой знаменитой авантюристки, Екатерины Радзивилл.
Происхождение
Дочь крупного масонского деятеля Адама Ржевуского, который, хотя и был старшим в магнатском роде Ржевуских, постоянно нуждался в средствах, что особенно бросалась в глаза при сопоставлении с его младшим кузеном Вацлавом Ржевуским, владельцем Подгорецкого замка, который жил в Вене на широкую ногу и проводил время в путешествиях по Ближнему Востоку.
Вацлав был женат на своей кузине Любомирской, чья мать Розалия вела ветреный образ жизни в предреволюционной Франции и погибла на гильотине. Казнь княгини Любомирской, польской гражданки, едва не испортила безоблачные прежде отношения Робеспьера с польскими инсургентами. Чтобы замять скандал, революционеры выпустили из тюрьмы юную дочь казнённой, разрешив ей выехать во владения Габсбургов.
Детство Каролины прошло в венском доме Вацлава и Розалии Ржевусских, где усвоила безупречные светские манеры. Также много времени она проводила у Любомирских, так как дети князя Франтишека Ксаверия приходились ей двоюродными братьями и сёстрами.
Одесский период
Родственники, чтобы поправить финансовое положение семейства, выдали в 1813 году Каролину замуж за богатого одесского негоцианта Иеронима Собаньского, который был более чем в два раза её старше. Одесса в то время не была избалована светским обществом, и явление иностранки «высокого светского воспитания» произвело большое впечатление.
«В больших торговых городах бывает всегда коммерческая аристократия; тут из бедности вдруг поднявшиеся богачи, по большой части иностранцы, оттого были еще спесивее. — замечает Вигель. — Ничего, кроме денег, не нужно было жадным и негостеприимным купцам Одессы. Из свиты губернатора никого не приглашали они к себе и таким образом совсем отделяли городское общество от того, которое почитали придворным». Положение польской аристократки в молодом городе оказалось, таким образом, двояким. По рождению она принадлежала к «аристократии крови», а по браку — к аристократии торговой, представители которой плохо ладили друг с другом.
Девушка попыталась исправить это положение. Она завела в Одессе салон наподобие венского салона своей тётки, который «некогда слыл первым в Европе по уму, любезности и просвещению его посетителей» (Вигель). Современники отмечали хорошо поставленный голос светской львицы и приезжали послушать, как она поёт. По словам Вигеля, «из мужского общества собирала она у себя всё отборное, прибавляя к тому много забавного, потешного». Одним из её увлечений было коллекционирование автографов знаменитых людей. В собрании Каролины имелись автографы Питта, Веллингтона, Шатобриана, Лафатера, M-me де Сталь. Не соответствуют, правда, действительности утверждения, что именно в честь Каролины муж назвал имение под Одессой (ныне курортный посёлок Каролино-Бугаз).
Родив мужу дочь, Собаньская с 1816 года прекратила с ним жить в одном доме. Католическая консистория санкционировала раздельное проживание супругов по причине «нездоровья» одного из них. По Одессе поползли слухи о её связи с генерал-лейтенантом Виттом, сыном греческой куртизанки Софии Глявоне, пресловутым двойным агентом эпохи русско-французских войн.
Сколько раз видели мы любовников, пренебрегающих законами света, которые покидают его и живут единственно друг для друга. Тут ничего этого не было. Напротив, как бы гордясь своими слабостями, чета сия выставляла их напоказ целому миру. Сожитие двух особ равного состояния предполагает ещё взаимность чувств: Витт был богат, расточителен и располагал огромными казенными суммами; Собаньская никакой почти собственности не имела, а наряжалась едва ли не лучше всех и жила чрезвычайно роскошно, следственно, не гнушалась названием наемной наложницы, которое иные ей давали.— Вигель
