Барон Амабль Гийом Проспер Брюжьер де Барант (1782—1866) — французский историк, публицист, дипломат и политический деятель, почётный член Петербургской академии наук.
Биография
Выходец из старинной аристократической семьи. Во время первой империи управлял разными префектурами в западной Франции, в 1815 г. был назначен членом государственного совета, в 1818 г. — главным сборщиком податей и в 1819 г. — членом палаты пэров.
После падения своего друга Деказа он соединился с доктринёрами и в 1823—25 гг. был одним из самых энергичных противников внутренней и внешней политики реставрации. В то же время началась усиленная литературная деятельность Баранта. Он издал сочинение «Des communes et de l’aristocratie» (Париж, 1821; 3 изд. 1829) и «Полный перевод драматических сочинений Шиллера» (6 т., Париж. 1824; нов. изд. 1844).
Затем Барант обратил на себя большое внимание своей «Histoire des ducs de Bourgogne de la maison de Valois» (13 т., Париж, 1824—26). Это произведение благодаря своему интересному (в форме хроники) изложению встретило восторженный прием. В короткое время оно выдержало много изданий и побудило французскую академию принять Баранта в 1828 г. в число своих членов.
После 1830 г. в качестве горячего сторонника июльской монархии и верного представителя личной политики короля он занимал посты посланника в Турине и Петербурге. 23 декабря 1836 года был избран почётным членом Петербургской академии наук.
Февральская революция 1848 года заставила его оставить государственную службу и вновь заняться литературой. Из сочинений, изданных им после этого времени, заслуживают особенного упоминания «Histoire de la convention nationale» (6 т., Париж, 1851—53); «Histoire de directoire de la Rpublique franaise» (3 том., Париж, 1855) и «Le parlement et la Fronde» (Париж, 1859).
Посол в России
В донесениях посла отразилась реакция умного и проницательного иностранца на новую для него среду, политическую систему. Очень быстро он уловил главную особенность российской политики и механизма принятия политических решений в России: все важнейшие вопросы решались исключительно императором. В то же время от посла требовалась предельная осторожность в оценках и суждениях, поскольку его переписка систематически подвергалась перлюстрации.
Барант поддерживал отношения с различными слоями столичного общества, от императорской семьи и придворных кругов до представителей дипломатического корпуса и литераторов. Очень тёплыми были отношения французского дипломата с шефом жандармов Бенкендорфом.
Барант и Пушкин
В конце 1836 г., собирая по поручению французской комиссии по выработке литературного законодательства сведения об авторском праве в России, Барант обратился к Пушкину с письмом по этому вопросу; поэт ответил 16 декабря. Пушкин и Барант несколько раз встречались и беседовали на балах. Барант предлагал Пушкину перевести совместно с ним на французский язык «Капитанскую дочку».
Сын барона, Эрнест де Барант, одолжил пистолеты для дуэли с Пушкиным виконту д’Аршиаку, секунданту Дантеса. Смерть Пушкина произвела на Баранта тяжелое впечатление; он посетил квартиру умиравшего поэта и присутствовал при выносе тела и отпевании.
Семейство де Барант и Лермонтов
Эрнест де Барант, сын Проспера де Баранта, вызвал на дуэль Лермонтова, поставив тем самым крест на своей едва начавшейся дипломатической карьере и серьёзно скомпрометировав отца.
История дуэли подробно исследована Эммой Герштейн, располагавшей не только мемуарными свидетельствами, но и перепиской французского посланника, а также членов его семьи (копии перлюстрированных писем доставлялись императору, а затем отправлялись в архив Министерства иностранных дел, где и сохранились до нашего времени).
В декабре 1839 года на вечере у вюртембергского посла Гогенлоэ первый секретарь французского посольства барон д’Андрэ от имени посланника де Баранта обратился к А. И. Тургеневу с вопросом: «Правда ли, что Лермонтов в известной строфе своей бранит французов вообще или только одного убийцу Пушкина?». Д’Андрэ имел в виду стихотворение Лермонтова «Смерть поэта», написанное три года назад. Через два дня на балу в посольстве Тургенев намеревался показать д’Андрэ заинтересовавшую посла строфу, но секретарь посольства сказал, что дело уже сделано и «Барант позвал на бал Лермонтова, убедившись, что он не думал поносить французскую нацию». Эмма Герштейн обращает внимание на важность этого факта: «в 1839 было придано значение стихам, написанным в начале 1837 года. Причём тогда, в дни гибели Пушкина, никто из иностранных наблюдателей не отмечал, что в стихах Лермонтова оскорблено достоинство Франции. Очевидно, кто-то напомнил Баранту об этих стихах и внушил, что они заключают в себе оскорбительный для Франции смысл». Опытный дипломат не поддался на провокацию, но два месяца спустя в конфликт с Лермонтовым ввязался его сын.
