Сэр Эмиас Паулет (англ. Amias Paulet; около 1532 года — 26 сентября 1588 года) — британский дипломат и государственный деятель.
Сын сэра Хью Паулета, Хинтон-Сен-Джордж, и Филиппы Поллар, Эмиас родился около 1532 года.
В 1569 в возрасте около 36 лет стал вице-губернатором острова Джерси, одного из Нормандских островов, где его отец был губернатором; в 1573 году после смерти отца занял пост губернатора, на котором и оставался до самой смерти.
В 1576 году королева Елизавета I пожаловала ему рыцарское звание, отправила послом в Париж и препоручила его заботам юного Фрэнсиса Бэкона. Эмиас оставался в посольстве, пока не был отозван в ноябре 1579 года.
В 1579 принял в семью юного Жана Хотмена, сына Франсуа Хотмена, в качестве воспитателя для своих двух сыновей, Энтони и Джорджа; по возвращении в Англию воспитатель и оба его воспитанника отправились в Оксфорд.
В 1580 Елизавета назначила Эмиаса Хранителем Марии Стюарт, Королевы Шотландской, и он оставался таковым вплоть до казни Марии в 1587 году.
Умер в Лондоне, 26 сентября 1588 года, был похоронен в церкви Святого Мартина-в-полях. Когда эта церковь перестраивалась, его останки вместе с памятником были перенесены в приход церкви Хинтон-Сен-Джордж.
Семья
Был женат на Маргарет Харви (родилась в 1536 году), от которой у него было шестеро детей.
- Хью (родился в 1558 году), умер прежде своего отца.
- Сэр Энтони (1562) сменил Эмиаса на посту губернатора Джерси после его смерти.
- Джордж (1565), женившись на отдаленной кузине, Элизабет, стал владельцем Готхарста, Сомерсет.
- Дочь Джоан вышла замуж за Роберта Хейдена, Бовуд, Девоншир.
- Сара вышла замуж за сэра Фрэнсиса Винсента, Сток д'Абернон, Суррей.
- Элизабет умерла незамужней.
Характер через призму взгляда Стефана Цвейга
Стефан Цвейг в романизированной биографии «Мария Стюарт», повествуя о печальной участи Королевы Шотландской, награждает сэра Эмиаса Паулета эпитетами вроде «жестокий тюремщик», «фанатик-протестант» или «холодный кальвинист»:
«Эмиас Паулет, твердокаменный пуританин, один из тех праведников, каких взыскует Библия, но Бог не приемлет, отнюдь не скрывает своих намерений превратить жизнь Марии Стюарт в сущий ад. С полным сознанием своего долга и даже с горделивой радостью берется он содержать свою узницу в строгости, лишить её малейших послаблений. С холодной и трезвой методичностью, как человек долга, берется он охранять и полностью обезвредить свою узницу, как будто это — дело его жизни, завещанное ему Господом Богом. Отныне в его непреклонной душе живет одно честолюбивое стремление — стать тюремщиком не за страх, а за совесть; никакой соблазн не смутит этого Катона; ни разу у него не дрогнет сердце и набежавшая волна теплой человечности ни на миг не растопит его постную, ледяную мину. Для него бедная усталая женщина не государыня, чьи несчастья внушают уважение, но единственно черный ворог его королевы, за которым нужен глаз да глаз, ибо от него, как от антихриста правой веры, всего можно ожидать. В том, что здоровье её расшатано и разбитые ревматизмом ноги делают её тяжелой на подъём, он цинически усматривает „преимущество для стражей, ибо нечего бояться, что она от них сбежит“. Методически, пункт за пунктом, сам не нарадуясь на свою добросовестность, выполняет он обязанности надзирателя и с аккуратностью чиновника ежевечерне заносит свои наблюдения в особую книгу. И если всемирной истории и знакомы более жестокие, более злобные и несправедливые тюремщики, чем этот архиправедник, то вряд ли найдется среди них другой такой, кто умел бы с подобным сладострастием превращать свои обязанности в источник чиновничьего восторга».
Первым делом Эмиас Паулет отрезает Марию Стюарт от внешнего мира, устанавливает круглосуточный караул, лишает свободы передвижения её доверенных лиц, до того свободно передававших Марии весточки от её сторонников и последователей. Он запрещает Стюарт раздавать милостыню окрестным беднякам, мотивируя (и не без основания) это тем, что под предлогом благотворительности Мария склоняет бедных людей к крамоле. «Одна суровая мера следует за другой. Белье, книги, любые посылки тщательно просматриваются, все усиливающийся надзор удушает переписку. Оба секретаря Марии Стюарт, Нау и Керль, вынуждены сидеть по своим комнатам сложа руки — им больше не приходится писать и расшифровывать письма; ни из Лондона, ни из Шотландии, ни из Мадрида или Рима не просачивается ни одна весточка; ни капли надежды не проникает в одиночество всеми покинутой женщины. Вскоре Паулет отнимет у неё и последнюю радость: её шестнадцать лошадей оставлены в Шеффилде — прошло время выездов на охоту и прогулок верхом. В этот последний год её жизненное пространство совсем сузилось; при Эмиасе Паулете заточение Марии Стюарт все больше напоминает (темное предчувствие!) одиночную камеру, гроб».
