Ларс Онзагер (27 ноября 1903 — 5 октября 1976) — норвежско-американский физхимик и физик, лауреат Нобелевской премии по химии (1968). Известен как создатель теории необратимых реакций, а также автор точного решения двумерной модели Изинга.
Биография
Ларс родился в городе Кристиания (современном Осло), Норвегия, в семье Эрлинга и Ингрид Киркеби Онзагеров. Эрлинг работал адвокатом, и было известно, что его семья имела интересы в металлургической промышленности, поэтому Ларсу впоследствии приходилось открещиваться от того что его отец был «стальным магнатом». Его первое образование было гуманитарным. Его друзья находили его хорошо разбирающимся в классической литературе и философии и восхищались его вкусом в музыке и изобразительном искусстве. По завершении средней школы в Осло, в 1920 году Ларс поступил в Норвежский технологический институт в Тронхейме для изучения химической технологии, чтобы в дальнейшем сделать карьеру инженера. Но сам он был человеком творческим; он уже купил монографию «Современный анализ». Виттейкера и Ватсона и любил читать эту довольно сложную для понимания книгу в свободное время. Эта ранняя дисциплинированность помогла ему в дальнейшем добиться многих захватывающих достижений, в особенности — решения двухмерной модели Изинга.
В других отношениях, студенческие годы Онзагера в Норвежском Технологическом Институте стали пророческими для определения направления его дальнейшей работы. Как «свежеиспеченый» химик, он был знаком с современной (для того времени) теорией растворов электролитов, согласно которой свойства электролитов должны быть аддитивными, причем не только для молекул но и для составляющих их ионов.
После 5 лет учёбы в Тронхейме, Онзагер не только приобрел математические навыки, которые он позже впечатляюще применил при описании свойств растворов электролитов, к проблеме которых его внимание периодически возвращалось в течение всей жизни, но он также дал глубокую оценку связи теории с экспериментом и обязанности теоретика предлагать экспериментальные опыты исходя из своих идей. По крайней мере, вероятно, что его интересы к термической диффузии, коллойдным растворам, и явлениям турбуленции зародились в нём, когда он учился на химика-инженера. Во всяком случае, когда он в итоге получил диплом инженера-химика в 1925 году, наступило время для выхода на научную сцену его огромных интеллектуальных способностей.
В 1925 году Онзагер внёс некоторые изменения в теорию растворов электролитов Дебая-Хюккеля, уточнив броуновское движение ионов в растворе, и опубликовал соответствующую работу в 1926 году. Затем он отправляется в Цюрих, где преподаёт Питер Дебай, и при встречи с Дебаем обсуждает ошибочность ранней формулировки теории. Ему удаётся настолько сильно впечатлить Дебая, что тот приглашает его стать своим ассистентом в политехническом институте (Eidgenssische Technische Hochschule, ETH), в котором Онзагер остаётся до 1928 года.
Университет Джонса Хопкинса
В 1928 году Онзагер эмигрировал в США и был принят на должность соискателя в университете им. Джонса Хопкинса, Балтимор. Однако проработал он недолго. Со слов Роберта Кола, который работал с ним более 40 лет: «Они сделали ошибку, назначив Онзагера лектором по химии на начальных курсах. Он просто не мог думать на уровне молодых студентов. Поэтому, честно говоря, он и был уволен.» У Онзагера на протяжении всей жизни были большие сложности, возникающие при общении с «менее умными», чем он людьми. Может показаться странным тот факт, что у человека, который столь глубоко может вникать в физическую суть вещей, явно не хватает воображения, когда дело доходит до обсуждения чьих-либо мыслей и идей, но тем не менее все, кто с ним встречался, сразу узнавал об этом «недуге» Онзагера. Проблема общения с «простыми смертными» были, конечно же, не из-за нетерпения или высокомерия. Химик-теоретик из университета Брауна Юлиан Гиббс, который знал Онзагера, впоследствии описывал его как «очень и очень дружелюбного человека», который просто всегда считал, что его слушатели были с ним на одинаковом уровне мышления. « Он считал, что если он знает что-то, то и другие люди, занимающиеся этой областью науки, автоматически также это знают», каков бы ни был объект дискуссии. «В частном разговоре», писал Домб, «было намного легче найти с Онзагером общий язык, если вы достаточно храбры сохранять настойчивость в требовании объяснений того вопроса, который вы не понимаете. Он будет понижать сложность своих объяснений до тех пор, пока вы наконец не разберетесь в вопросе.»
