Барон Феликс Казимирович фон Мейендорф (нем. Friedrich Adeldagus Felix von Meyendorff; 24 января 1834, Митава — 4 января 1871, Штутгарт) — дипломат, лифляндский аристократ на российской службе; зять Наместника Царства Польского, князя Михаила Дмитриевича Горчакова, племянник члена Государственного Совета Петра Казимировича Мейендорфа; статский советник, камергер.
Биография
Происходит из древнейшего рода остзейских немцев, переселившихся в Прибалтику ещё при Буксгевдене — первом магистре ордена Меченосцев. После присоединения Лифляндии к России его предки перешли на службу русской короне, быстро выдвинулись, и в правление Анны Иоанновны уже достигли высоких должностей при дворе.
Дед Феликса Казимировича, генерал от кавалерии Казимир Иванович, был Наместником Лифляндской, а чуть позже — Выборгской губернии. Отец дослужился до полковника и вышел в отставку, чтобы обзавестись семьёй и насладиться частной жизнью не бедного, но и не богатого помещика. Отцу принадлежало родовое поместье Кляйн-Рооп, с одномённым древним рыцарским замком, — в котором и прошли детские годы Феликса.
Какое-то время посещал лютеранскую школу при церкви Петра и Павла — старейшую в Санкт-Петербурге. Немецкий язык был для него родным; французский, — как почти и все Мейендорфы, — он усвоил в совершенстве. Знание языков позволило прочитать большинство книг в их богатой семейной библиотеке. В 1857-м году, в возрасте 23-х лет, завершив образование, Феликс Казимирович начинает карьеру, получив, — нужно понимать, благодаря обширным семейным связям, — место чиновника особых поручений при князе Горчакове, Наместнике Царства Польского. И почти сразу добивается руки его девятнадцатилетней дочери — Ольги. Свадьбу сыграли в тот же год.
В следующем, 1858-м году, молодожёны уже переезжают в Штутгарт, где начинающий дипломат получил свою первую должность — младшего секретаря посольства.
Через три года сам министр иностранных дел, Александр Михайлович Горчаков (заодно и троюродный дядя его жены), поручает молодому дипломату ответственное задание: не привлекая лишнего внимания, под видом досужего туриста, путешествующего на яхте, провести ряд закрытых встреч и переговоров в Риме — в окружении Папы Римского Пия IX, а если получится, — то и с самим Папой.
Судя по всему, задание было выполнено успешно, поскольку в 1863-м году, в самый разгар Польского кризиса, Феликса Казимировича переводят на должность старшего секретаря российского посольства в Риме, в котором фактически он исполнял обязанности полномочного посла.
Ситуация была напряжённой. Разговаривать с темпераментным понтификом, мечтающим о восстановлении папского государства во всей его мощи, на фоне пылающей национальным самосознанием католической Польши было нелегко. Одна из аудиенций Феликса Мейендорфа с Папой Пием IX закончилась тем, что, после чересчур дерзких, по мнению Папы, ответов Наместнику Бога на земле, старшего секретаря российского посольства просто выставили за дверь.
17-го ноября 1866-го года чрезвычайно натянутые (из-за вопроса о католическом духовенстве в Польше) дипломатические отношения между Ватиканом и Российской Империей были разорваны. Однако старший секретарь российского посольства в Риме, Феликс Казимирович Мейендорф, покинул город ещё в марте.
В следующем году смелый дипломат получает демонстративное повышение, вступив в должность поверенного в делах герцогства Саксен-Веймарского. Ему едва исполнилось 32.
В виду обозначившегося вопроса об объединении Германии и надвигающегося конфликта между Пруссией и Францией, дипломатическая служба в немецких землях, — как присоединившихся к Северному союзу, так и отложивших этот шаг, — была весьма ответственной и хлопотливой. На посту посла в Веймаре Феликс Казимирович старался быть полезным в течение трёх лет. Однако в 1870-м году его таланты понадобились теперь уже в другой «горячей точке» — Великом герцогстве Баденском.
Герцогство Баденское, преимущественно протестанское, более других независимых немецких земель склонялось ко вступлению в Северный союз. На пороге войны нейтралитет Карлсруэ в разгорающемся конфликте Пруссии и Франции имел значение, и туда направили наиболее способного российского представителя, чей чистый немецкий язык, молодость и протестанское мировоззрение могли помочь ему склонить мнение высших кругов к выгоде России.
