Станислав Юрьевич Маркелов (20 мая 1974, Москва — 19 января 2009, Москва) — российский адвокат, правозащитник, президент Института верховенства права, сотрудник Института «Коллективное действие», левый активист и антифашист. Был адвокатом семьи Эльзы Кунгаевой в рамках получившего широкую огласку дела Буданова. Стал жертвой громкого убийства в центре Москвы вместе с журналисткой Анастасией Бабуровой.
Биография
Родной брат депутата Госдумы Михаила Маркелова.
Во время событий октября 1993 года в Москве Станислав Маркелов принимал участие в работе Санитарной дружины имени Максимилиана Волошина, которая помогала пострадавшим. Участвовал в работе анархистской Прямухинской вольной артели и профсоюзного объединения «Рабочее сопротивление». Маркелов был членом Социал-демократической партии России (фракция левых социал-демократов), членом Исполкома профсоюза «Студенческая защита», был одним из организаторов крупнейшей студенческой демонстрации 12 апреля 1995 года в Москве.
В 1996 году окончил Московскую государственную юридическую академию. С 1997 года — член Межреспубликанской коллегии адвокатов, член Международного союза адвокатов и Международного клуба адвокатов.
С 2006 года — президент Института верховенства права.
Участвовал в работе и организации социальных форумов.
В 2007 году принимал участие в работе конференции «Прямухинские чтения», посвященной современному российскому анархизму.
В 2008 году — один из организаторов российской делегации на Европейском социальном форуме в Мальмё (Швеция).
Похоронен 23 января 2009 года на Останкинском кладбище в Москве при усиленной охране сотрудников органов МВД.
Профессиональная деятельность
Станислав Маркелов был известен тем, что занимался делами, связанными с военными преступлениями, правозащитной, экологической и воинской тематикой.
В 1997—1999 годах Маркелов защищал активиста РКСМ(б) Андрея Соколова, обвинявшегося в терроризме: в осуществлении взрыва мемориальной плиты семьи Романовых на Ваганьковском кладбище, а также в участии во взрыве памятника Николаю II в поселке Тайнинское Московской области и в минировании памятника Петру I (последние два случая были позже выделены в отдельное производство — «дело РВС» — без привлечения Соколова). Маркелов добился снятия грифа секретности, после чего обвинение было переквалифицировано на нанесение ущерба чужому имуществу, а Соколов приговорён к штрафу. Также Маркелов защищал Игоря Губкина в «деле РВС» в начале процесса, но затем отказался с ним сотрудничать из-за явно криминального характера деятельности Губкина.
В 1999 году Станислав Маркелов выступил адвокатом директора уфимской радиостанции «Титан» Альтафа Галеева.
В 1999 году был адвокатом Ларисы Щипцовой в «Краснодарском деле» (она обвинялась в подготовке теракта против губернатора Краснодарского края Николая Кондратенко); высказывались мнения, что в ходе процесса были допущены грубейшие нарушения уголовно-процессуального законодательства и оказывалось беспрецедентное давление на адвоката. После этого Маркелов собирался защищать её же в «деле НРА», но был привлечён к делу в качестве свидетеля и таким образом был лишён возможности выступать в качестве адвоката.
Был одним из адвокатов семьи Эльзы Кунгаевой в рамках дела Буданова.
В 2004 году защищал главу владимирского комитета солдатских матерей Людмилу Ярилину, которая обвинялась в пособничестве в уклонении от воинской службы.
С 2004 года защищал бывшего чеченского боевика Заура Мусиханова, который сложил оружие, но после отказа присоединиться к службе безопасности Рамзана Кадырова был арестован и затем осуждён за незаконное лишение свободы, бандитизм и незаконное ношение оружия и боеприпасов. Маркелов довёл это дело до Верховного суда, проиграл и подал иск в Европейский суд по правам человека.
Представлял интересы потерпевших в деле о массовом избиении в Благовещенске башкирским ОМОНом в декабре 2004 года.
В 2005 году на процессе, проходившем в Грозном, представлял интересы потерпевшего Астемира Мурдалова, чей сын Зелимхан Мурдалов в 2001 году был схвачен и подвергался пыткам, после чего предположительно убит. Добился исключения из дела доказательств, полученных с нарушением закона, в результате обвинительный приговор в отношении омоновца Сергея Лапина («Кадета») был основан не на его признании, а на объективных фактах, что не позволило его обжаловать. В связи с этим делом защищал и Анну Политковскую.
