Корейша, Иван Яковлевич: биография
По весьма спорному утверждению Р. А. Наумова, блаженный состоял в переписке даже с московским митрополитом Платоном (Левшиным) (1737—1812), одно из писем которому подписано «Студент хладных вод Иван Яковлев». В ходе полемики вокруг имени Корейши, начатой работами Прыжова, архимандрит Феодор в числе первых вступился за юродивого, характеризуя его как человека, «который живёт по Богу», но прямо и открыто проповедовать дух Божьей любви среди немощных и грешных людей, погрязших в тяготах житейских нужд, считает делом обречённым. «Так пусть же буду я в глазах людей дураком и безумным, пока, наконец, сами люди не образумятся вести по духовному и житейские свои дела, в которые особенно ныне все погружены», — именно так понимает архимандрит Феодор объяснение юродства Корейши внутри христианской парадигмы.
Иван Прыжов, последовательный атеист, противник Корейши и его приверженцев, для развенчания святости юродивого упрекает его также в том, что тот кощунствует над православными традициями пощения, в Великий пост демонстративно мешая постную и скоромную еду, съедая её сам и угощая ею других верующих. Я. Горицкий, адепт И. Я. Корейши, опубликовавший собственное возражение на книгу Прыжова, целиком следуя концепции архимандрита Феодора, подобный демарш юродивого рассматривает как один из способов «от противного» вразумить людей, коснеющих в вопросах истинной веры, следовать заповедям Христовым, метод отвращения от «беззаконной» лжехристианской жизни.
Современные биографы Корейши обращают внимание на тот факт, что подвиг юродства трудно до конца осознать людям, отягощённым рационально-мирским сознанием. Согласно исследователю биографии И. Я. Корейши В. И. Мельнику: «если остальные типы святых (преподобные, мученики, исповедники и др.) так или иначе, но вписываются своим жизненным поведением в определенный канон, то юродивые („блаженные“) проявляют в своем поведении чрезвычайное многообразие, отражающее их внутренние духовные и душевно-психологические черты. Строго говоря, понять юродивого вполне адекватно, ясно и точно уловить логику его речи, поведения и пр. может только духовное сознание». По этой причине сознание современного человека может себе представить абстрактного, исторически далёкого, житийного юродивого, но при этом отказывается мириться с неотретушированным временем обликом своего живого современника. Отсюда упрёки в профанации юродства, шарлатанстве, лжепророчестве и т. д.
Иван Яковлевич имел немногих духовных учеников, в числе которых Р. А. Наумов называет некоего Луку Афанасьевича, который по указанию блаженного несколько лет провёл в паломничестве по святым местам Киева, Афона, Иерусалима. Вернувшийся из многолетнего странничества паломник был направлен Корейшей в Преображенский монастырь, где принял постриг под именем Леонтия. Как только отец Леонтий был рукоположен в иеромонахи, Иван Яковлевич попросил у отца Леонтия исповеди и святого причастия. При этом Леонтий не переставал пользоваться советами юродивого и дальше. Вскоре Леонтий умер. Корейша, узнав о смерти Леонтия, возразил: «Нет, отец Леонтий не умер, а отправился служить раннюю обедню к Тихвинской Божией Матери». Иван Яковлевич другого духовника иметь не пожелал, таинства исповеди и причастия совершал над ним больничный священник, он же его исповедовал перед смертью.
Из поздних православных мыслителей деятельность И. Я. Корейши положительно оценивал Е. Поселянин. К числу немногих духовных писателей, кто неоднозначно оценивал личность Ивана Яковлевича, принадлежит епископ Игнатий (Брянчанинов). В своём труде «Приношение монашествующим» святитель поставил под сомнение благодатную природу прозорливости юродивого.
Некоторого пустынного монаха посетили московские жители и начали пред ним выхвалять своего пророка. Они говорили, что в даре прозорливства его убедились собственным опытом, спросив его о своём родственнике, находившемся в Нерчинске в каторжной работе. Иван Яковлевич с час времени не давал ответа. Когда вопросившие понуждали скорее дать ответ, то он сказал им: «А до Нерчинска далеко ли?» Они отвечали: «Более 6000 вёрст». — «Так скоро ли туда сбегаешь!» — возразил пророк. Ответ его состоял в том, что у ссыльного обтерлись ноги до крови. Чрез несколько времени вопрошавшие получили от Нерчинского родственника письмо, в котором он описывал тяжесть своего положения и упоминал, что ноги его обтерты до крови кандалами. «Представьте себе, каково прозорливство Ивана Яковлевича!» — заключили таким возгласом рассказ свой москвичи. Монах отвечал: «Прозорливства тут нет, а тут — очевидное сношение с падшими духами». Святой Дух не имеет нужды во времени: Он немедленно возвещает тайны, и земные и небесные. Иваном Яковлевичем послан был находившийся при нём бес из Москвы в Нерчинск, и принёс сведение пустое, вещественное, удовлетворяющее тщеславию пророка и любопытству плотских людей, его вопрошавших. Святой Дух всегда возвещает что-либо духовное, душеспасительное, существенно нужное, а падший дух возвещает всегда что либо плотское, как пресмыкающийся по своем падении в греховных страстях и вещественности.— Полное собрание творений святителя Игнатия Брянчанинова. Том V, «Приношение современному монашеству».
