Владислав Антонович Желеховский (19 декабря 1843, Санкт-Петербург — после 1917) — русский юрист, государственный деятель, сенатор.
Биография
Родился в семье представителя старинного польского дворянского рода Желеховских, крупного чиновника статс-секретариата по делам Царства Польского в Санкт-Петербурге, тайного советника Антона Желеховского (1802—1884) и обрусевшей немки Софии фон Витте (1824—1843), отец и дед которой служили многие годы в Русской армии и стали дворянами Санкт-Петербургской губернии. Мать умерла после родов, воспитывался отцом. 14 мая 1863 года закончил Императорское училище правоведения. После окончания училища занимал должность товарища прокурора Тверского окружного суда. Был переведён в Санкт-Петербург, где назначен товарищем председателя Санкт-Петербургского окружного суда. Переведён в Сенат, где служил товарищем обер-прокурора Уголовного кассационного департамента Сената. Участвовал в судебных политических процессах (процесс 193-х, процесс 17-ти) в качестве государственного обвинителя. Был членом консультации при Министерстве юстиции и обер-прокурором 5-го Департамента Правительствующего Сената. В 1892 году участвовал в комиссии по пересмотру законов о судопроизводстве по делам о преступлениях и проступках. Был первоприсутствующим сенатором общего собрания кассационных Департаментов, в высшем дисциплинарном присутствии и в уголовном кассационном Департаменте Сената. В 1917 году имел чин действительного тайного советника. После Октябрьской революции 1917 года судьба неизвестна.
Награды
Среди прочих государственных наград, удостоен Ордена Святого Владимира 1 степени.
Семья
- жена: Желеховская Мария Ивановна — литератор
- двое детей
Адрес в Санкт-Петербурге
г. Санкт-Петербург Поварской переулок дом 8, позже дом 1.
Мнение современников
Кони А. Ф.:
Желеховский — воплощенная желчь, — бледнея от прилива злобы, настаивал на продолжении дела, играя на общественной безопасности и достоинстве государства. Узкий, мало образованный и несчастный в семейной жизни правовед, он давно составил себе славу ярого (и по-видимому, искреннего) обвинителя. Ещё в 1867 году он отличился при обвинении Рыбаковской (Биби-Ханум-Омар-Бековой) в убийстве любовника, причем одним из доказательств её безнравственности приводил то, что она забеременела, уже находясь в тюрьме, чем и вызвал напоминание Арсеньева, что тюрьмы и поведение в них арестантов находятся под надзором прокуратуры. В бытность мою прокурором в С.-Петербурге, он пришел ко мне однажды, печалясь, что проиграл дело, утешая себя тем, однако, что он все-таки «вымазал подсудимому всю морду сапогом». В это же время я должен был удалить его от надзора за арестантскими помещениями, так как своею придирчивостью и бездушием он приводил арестантов в ожесточение, грозившее опасными последствиями… …Обвинительная речь Желеховского, длинная и бесцветная, поразила всех совершенно бестактною неожиданностью. Так как почти против ста подсудимых не оказывалось никаких прочных улик, то этот судебный наездник вдруг в своей речи объявил, что отказывается от их обвинения, так как они были-де привлечены лишь для составления фона в картине обвинения остальных. За право быть этим «фоном» они, однако, заплатили годами заключения и разбитой житейской дорогой! Такая беззастенчивость обвинения вызвала разнообразный отпор со стороны защиты и подсудимых и подлила лишь масла в огонь…
Нео-Сильвестр Г.:
Интересной личностью был сам первоприсутствующий В. А. Желеховский — один из первых исполнителей введённых в жизнь Судебных Уставов — высокий, худощавый старик с козьей бородкой, в очках, он часто жевал губами.
Несмотря на глубокую старость, наш первоприсутствующий обладал необыкновенной памятью. Часто во время заседаний он закрывал глаза и шевелил губами — такое состояние его вводило не раз новичков адвокатов в заблуждение: некоторые из них, пытаясь подкрепить свои доводы ссылались на разъяснения уже отменённых статей, но Желиховский быстро открывал глаза и, перестав жевать, указывал на ошибку. Смущённый адвокат лепетал что-то невнятное и исчезал. Одевался он неряшливо, часто можно было видеть его, идущего на заседание, причём правая штанина была навыпуск, а левая засунута в голенище, пальто старенькое. Про него в Сенате рассказывали, что он однажды пожелал гулять по Летнему Саду, но молодой жандарм, стоящий у ворот, остановил его словами: — Куда прёшь, вам сюда нельзя… — Как так нельзя? — спросил сенатор. — Так что запрещено впускать в сад нечисто одетых и вообще нетрезвых… — Голубчик, помилуй, ведь я сенатор и как первоприсутствующий являюсь на доклад к самому Государю Императору во дворец… Но тут жандарм остановился и вытянулся в струнку, заметив подъехавшую коляску, с которой величаво сходил градоначальник генерал Драчевский. — Здравия желаю Ваше высокопревосходительство — приветствовал он, пожимая руку сенатора, — в чём дело, вижу волнуетесь?.. — Да вот, Ваш жандарм не впускает меня в сад, говорит, что не велено впускать… Инцидент был быстро улажен: генерал приказал жандарму извиниться перед сенатором, сам извинился и, пожелав приятной прогулки, уехал.
Что случилось с Желеховским в Октябрьскую революцию — не знаю, так как я в это время был на фронте далеко от столицы.
Ссылки
- http://greatrussianpeople.ru/info5404.html
