Чихачёв, Николай Матвеевич: биография

Похоронен в деревне Добрывичи, Бежаницкого района, куда его тело было достав­лено специальным царским поездом.

Н. М. Чихачёв способствовал научно-исследовательской деятельности Д. И. Менделеева. Такого рода внимание к авторитету учёного было особенно ценно и с точки зрения поддержки творческой активности последнего не в самые лучшие для него времена (в 1890 году Д. И. Менделеев вынужден был уйти из университета из за конфликта с ректором и министром просвещения). Адмирал привлёк его к разработке бездымного пороха, помог в создании лаборатории для этих целей, и организации эффективной командировки; результатом этих исследований явился пироколлодийный порох. Н. М. Чихачёв поддерживал идею Д. И. Менделеева о постройке опытового бассейна, и вместе с адмиралом С. О. Макаровым всячески содействовал реализации этого проекта.

Мнения современников

Сам Великий Князь Алексей Александрович, будучи очень милым, честным и благородным, в то же время был человеком в деловом отношении не особенно серьёзным и им руководил управлявший морским министерством Николай Матвеевич Чихачев. Таким образом идея устройства Балтийского порта была пропагандирована H. M. Чихачевым, человеком тоже очень милым, умным, но умным преимущественно в делах коммерческих, а не военных. Секретарем Н. М. Чихачева был полковник по Адмиралтейству (ныне генерал по Адмиралтейству) Обручев, брат начальника Главного Штаба известного Обручева, который, действительно, имел авторитет, как военный. Он был действительно выдающимся военным теоретиком и убежденным сторонником устройства нашей военной морской опоры в Либаве. Чихачев же в данном случае проводил только мнение этого военного авторитета.

— С. Ю. Витте

Из Петербурга прямо прислали особое лицо, под надзором которого и производилось следствие. Насколько я помню, этим лицом был прокурор курского окружного суда, если я не ошибаюсь, фамилия его была Кессель; впоследствии он был прокурором Судебной палаты в Варшаве, а потом он, кажется, был сенатором. Следствие велось прямо тенденциозно и до такой степени тенденциозно, что прокурор Кессель, который жил в Одессе во время следствия о Тилигульской катастрофе, заставил нас давать ему показания в маленьком местечке, находящемся около станции Борщи (недалеко от Бирзулы). Между тем, как он мог бы меня и Чихачёва допрашивать, пригласив нас к себе в Одессу. Казалось бы, чего проще. Но он заставлял нас приезжать в Борщи для того, чтобы показать всем служащим, каким образом к нам относятся судебные власти.

В конце концов, был составлен обвинительный акт, по которому к ответственности были привлечены только: дорожный мастер, который, как я уже говорил, убежал, я и Чихачёв. И все мы были привлечены к одинаковой ответственности. Обвинительный акт этот был передан в одесский окружной суд и поступил к прокурору судебной палаты, которым в это время был Смирнов …. В то время судебные чины, вообще суд и прокурорский надзор действительно имели полную самостоятельность в суждениях и убеждениях; то есть, все новые судебные учреждения в то время состояли из лиц, который пользовались независимостью суждений. Смирнов, в коне концов, не счёл возможным утвердить этот обвинительный акт, находя, что как я, так и Чихачёв привлечены быть не можем, так как, собственно говоря, никакого преступления мы не совершали. Соучастниками же дорожного мастера точно также признать нас нельзя, потому что соучастники могут быть только при преступлении, заранее обдуманном, а так как дорожный мастер не привлекается за преступление, заранее обдуманное, то, следовательно, и мы его соучастникаии быть не можем. Таким образом, Смирнов отказался составить обвинительный акт, по которому были бы привлечены к ответственности Чихачёв и я. В это время в Петербурге, под влиянием ложно либерального настроения, поступили таким образом: передали это дело из одесского окружного суда в каменецкую уголовную палату старого времени. Новые суды уже были открыты, в это время, в Херсонской губернии и Одессе, — в Каменец-Подольске же они ещё не были открыты. Раз дело было передано в старый суд, то мы отлично знали, что старый суд решит дело так, как ему прикажут сверху. Поэтому, когда дело было назначено к слушанию, ни я, ни Чихачёв не только не поехали на суд, но даже не послали своих поверенных. И вот, нас всех заочно приговорили: дорожного мастера, меня и Чихачёва к 4-м месяцам заключения. Но через некоторое время последовало объявление войны. Чихачёв был сделан начальником обороны Чёрного моря, а я фактически вступил в управление железной дорогой и переехал в Бухарест, где участвовал в предварительной конвенции с Румынскими железными дорогами, по вопросу о перевозке нашей армии посредством румынских железных дорог, а затем вернулся обратно.

— С. Ю. Витте