Михаил Юрьевич Сергеев — советский и американский религиовед, философ, литератор.
Биография
Михаил Юрьевич Сергеев родился в 1960 году в Москве в семье советских интеллигентов, принадлежащих к среднему классу. Его отец, Юрий Евгеньевич Сергеев, проработал всю жизнь в Агентстве Печати Новости журналистом-международником и провел много лет в Африке в качестве завбюро АПН. Его мать, Нелли Александровна Сергеева, урожденная Рихтман, по профессии дирижёр-хоровик, преподавала пение в школе. В 1982 году Михаил окончил факультет международной журналистики МГИМО и впоследствии работал корреспондентом еженедельника «Собеседник», редактором в Гостелерадиофонде и завлитом в московском театре-студии «Арлекин». В 1990 году он вместе с семьей уехал в Соединенные Штаты на учёбу. В 1993 году получил степень магистра, а в 1997 — доктора философии по специальности «философия религии», в Темпльском университете в Филадельфии, защитив диссертацию по генеалогии и эволюции концепции Софии в русской мысли Нового времени, впоследствии опубликованная в виде монографии, получила положительную оценку у коллег-ученых Америки, Европы и России. Профессор Пол Вальер, один из крупнейших экспертов по православному богословию в современной Америке, назвал её «лучшим введением в русскую софиологию на английском языке». В настоящее время Михаил Сергеев преподает историю религии, философии и модернистского искусства в филадельфийском Университете искусств.
Эмиграция
Михаил Сергеев — представитель четвёртой волны русской эмиграции, хронологически связанной с распадом СССР в девяностые годы двадцатого столетия. В отличие от первых трех волн, пришедшихся на периоды после революции и гражданской войны, после второй мировой войны, и на семидесятые годы двадцатого столетия, русские «невозвращенцы» девяностых «не рвут связей с родиной, и их отъезд не является фатальным». В результате они продолжают развиваться одновременно в нескольких культурах. Эта многокультурность и многоязычие в полной мере сказалась на мировоззрении и творчестве М. Сергеева.
«Став американцем, Михаил Сергеев не перестал быть русским человеком», пишет заслуженный профессор Тартуского университета Леонид Столович, «В этом плане [он] принадлежит к особому феномену русского человека вне России, имеющего „постоянный вид на жительство“ в иноземной культуре, стремящегося вникнуть в русские вопросы из нерусского зарубежья, как Борис Парамонов, Михаил Эпштейн, Александр Генис в США, Петр Вайль и Лев Ройтман в Чехии…Борис Гройс и Игорь Смирнов в Германии, Александр Пятигорский и Жорес Медведев в Англии».
Эту же особенность творчества Сергеева отмечают и американские исследователи. Профессор Розмонт Колледжа, Пол Мойзес пишет, что Сергеев мыслит «как эмигрант/иммигрант, иными словами, одним глазом истолковывая русскую мысль для Америки и Запада, а другим объясняя Запад для России». Неудивительно, что он — двуязычный автор, публикующийся на русском и английском языках как в России, так и на Западе. Некоторые из его статей были переведены на польский язык и напечатаны в Польше.
Религия
Михаил Сергеев принадлежит к третьему поколению советских граждан, воспитанных в духе коммунистической идеологии, — по его собственному признанию, «людей…уникальных, [выросших] в религиозном вакууме, без каких-либо следов духовной традиции… В отличие от [своих] дедов и отцов [они] не могли припасть к духовным корням или вернуться к вере [своего] детства по той простой причине, что были лишены и того и другого». Эта необычная духовная ситуация повлияла на решение М. Сергеева заняться профессиональным изучением религий, а также на формирование его взглядов в отношении религиозных верований и обрядов.
Как замечает в этой связи Леонид Столович, «приверженность автора к религии сочетается с толерантностью, и отвержением фанатизма, который, по его словам, „в своем религиозном обличье значительно более опасен, нежели в атеистическом“. Будучи убежден в социальной и индивидуальной полезности религии, М. Сергеев справедливо…утверждает [что] „по существу люди различны не в том, какую религию исповедают, а в том, какой придерживаются морали. И если вера приводит своего приверженца к имморализму и фанатизму, то ему лучше вообще от таковой отказаться“».
