Публий Рутилий Руф: биография
Этот процесс имел огромный резонанс; согласно Цицерону, «он всколыхнул всю республику». Обвинителем был некто Апиций, известный исключительно своим мотовством. Помощь Рутилию предложили лучшие ораторы эпохи Луций Лициний Красс и Марк Антоний, но обвиняемый предпочёл защищать себя самостоятельно. Только его племянник Гай Аврелий Котта и Сцевола произнесли короткие речи. Рутилий не стал, вопреки римским обычаям, отращивать перед судом волосы и бороду и пытаться разжалобить судей. Несмотря на очевидность клеветы, пристрастные судьи приговорили Рутилия к изгнанию и конфискации имущества, и он оставил родину: сначала осуждённый уехал в Митилену, потом в Смирну, где его позже застал Цицерон. Некоторые историки пишут, что Рутилий сразу приехал в Смирну, но это, видимо, ошибка. Провинция, якобы ограбленная Рутилием, встретила его как триумфатора. Позднее Рутилий получил гражданство Смирны и отверг предложение Суллы вернуться в Рим.
Большинство историков согласно в том, что осуждение Рутилия имело серьёзные последствия для судеб Рима, спровоцировав выдвижение рядом представителей сенаторского сословия программы реформ, в том числе реформы суда. Сторонники традиционной версии обращают внимание на то, что это был первый за долгое время процесс, в котором судьи-всадники вынесли обвинительный приговор видному сенатору. По другой версии, судьи нанесли удар по «фракции» Метеллов. Таким образом, законопроекты Марка Ливия Друза были ответным ударом или всего сената, или его части, а их авторами стали племянник Рутилия и Марк Эмилий Скавр, которому тоже грозило осуждение. Провал преобразований спровоцировал Союзническую войну.
Есть и другие точки зрения: сенат пожертвовал Рутилием, чтобы умиротворить всадников, и благодаря этому те выносили только оправдательные приговоры до закона Вария. Соответственно на планы судебной реформы этот процесс не повлиял и вообще не имел большого резонанса. Наконец, осуждение Рутилия могли организовать сами сенаторы. Это должно было предполагать почти полное политическое одиночество осуждённого и отсутствие какого-либо влияния процесса на общую ситуацию. В этом случае суд над Рутилием мог стать значимым только благодаря мемуарам осуждённого и усилиям более поздних писателей — в первую очередь Цицерона.
Интеллектуальные занятия
Публий Рутилий произносил речи на многих судебных процессах, но высшей славы оратора не достиг, так как отличался прежде всего трудолюбием, а не талантом. Его речь, если верить Цицерону, была строгой, сухой и суровой, из-за чего автор трактата «Брут» относит его к категории ораторов-стоиков. Этот стиль, по словам Марка Туллия, был слишком скуден для политических речей и завоевания одобрения народа. Будучи знатоком юриспруденции, Рутилий давал советы по ведению судебных дел.
В изгнании Публий Рутилий написал автобиографию на латыни, ставшую одним из главных источников антимарианской традиции. Видимо, именно там говорилось о том, что Марий вошёл в сенат в одежде триумфатора, и определённо там — о покупке Марием шестого консульства. Кроме того, перу Рутилия принадлежит написанная на греческом «История Рима», от которой сохранился ряд фрагментов.
Оценка личности
Публий Рутилий получил очень высокие оценки в античной литературе. Цицерон называет его «образцом безупречности», которого «никто среди сограждан не мог превзойти… в добросовестности и честности»; Веллей Патеркул — «человеком, наиболее достойным не только в своем веке, но и во все времена». О добропорядочности Рутилия говорят и другие авторы.
В художественной литературе
Публий Рутилий действует в исторических романах Милия Езерского («Гракхи» и «Марий и Сулла») и Колин Маккалоу («Первый человек в Риме» и «Венок из трав»). При этом Маккалоу изобразила его как верного друга Гая Мария.
