Пётр Иванович Полетика (15 августа 1778, Васильков, Киевской губернии — 26 января 1849, Санкт-Петербург) — русский дипломат, сенатор, мемуарист. Считался крупнейшим в пушкинской России специалистом по США, где в 1817—22 годах возглавлял российское посольство. Славился своим остроумием.
Биография
Из малороссийских дворян. Сын известного врача Ивана Андреевича Полетика (1722—1783) и турчанки, взятой в плен при взятии Очакова. В 1782 году был привезён в столицу и поступил в Императорский сухопутный шляхетский кадетский корпус, где пробыл 14 лет.
В 1796 император Павел I отобрал Полетику как одного из лучших кадетов в свою свиту. На военной службе П. Полетика пробыл до 1798 года, после чего вышел в отставку и поступил переводчиком в Коллегию иностранных дел.
В ноябре 1801 направлен служителем канцелярии в стокгольмскую миссию. Из-за разногласий с посланником русской миссии при дворе шведского короля Густава IV Д. М. Алопеусом, Полетика вернулся в Россию, после чего «служил в канцеляриях русского посланника в Неаполе Д. П. Татищева, генерала от инфантерии Б. П. Ласси и адмирала Д. Н. Сенявина».
Во время русско-турецкой войны вместе с адмиралом Д. Н. Сенявиным участвовал в высадке на Тенедос, в Афонском и Дарданелльском морских сражениях. В апреле 1809 «назначен советником посольства в Филадельфии, в 1811 — переведён на ту же должность в Рио-де-Жанейро, а в 1812 — в Мадрид». В 1814 в чине статского советника определён для занятий дипломатической частью к фельдмаршалу М. Б. Барклаю де Толли.
В 1810-е годы Пётр Иванович сблизился с В. А. Жуковским и другими последователями Н. М. Карамзина, составившими со временем литературное общество «Арзамас». Полетика принимал участие в первых заседаниях общества под именем «Очарованного Челна» (намёк на многочисленные странствия). Покровительствовал слепому поэту И. И. Козлову, который посвятил ему стихотворение «Явление Франчески».
В 1816 — вновь отправлен за рубеж советником посольства в Лондоне. В ноябре 1817 П. И. Полетика вернулся в первую столицу США — Филадельфию, где получил должность чрезвычайного и полномочного посланника Российской империи. По окончания полномочий в 1822 вернулся в Россию. В 1824 — уполномоченный от Министерства Иностранных Дел на конференции об устройстве дел Российско-Американской компании. В 1826 году сочинил «Очерк внутренних условий в США и их политических отношений с Европой» (A Sketch of the Internal Condition of the United States and Their Political Relations with Europe).
Впоследствии состоял в комитете МИД и Сенате с чином тайного советника (28.03.1825). В 1825 — полномочный министр при заключении конвенции с Великобританией и США о торговле и мореплавании в Тихом океане. В 1825 году привёз в столицу Вюртемберга сообщение о вступлении на престол императора Николая I.
В 1826 году был назначен в Верховный уголовный суд по делу декабристов. В том же году руководил проведением ревизии Санкт-Петербургской губернии. Затем в 1828 «состоял членом в учрежденном при Сенате Комитете для рассмотрения привилегий прибалтийских губерний, а в 1829 — в Комитете для рассмотрения требований российских подданных к Оттоманской Порте, в 1832 назначен к присутствованию в I-м Отделении 5-го Департамента Сената, где с 1833 был и первоприсутствующим, отличаясь в этом звании независимостью своих отзывов и мнений». Например, ему приписывается афоризм: «В России от дурных мер, принимаемых правительством, есть одно спасение — дурное исполнение».
В 1841 году получил чин действительного тайного советника. Умер в Петербурге, где похоронен на Волковом кладбище. Ф. Вигель оставил о нём следующий отзыв:
| Служа в иностранной коллегии, изъездил он почти весь свет. Всеми был он любим и уважаем, и сам ни к кому не чувствовал ненависти: если же и чуждался запятнанных людей, то старался и им не оказывать явного презрения. К сожалению моему, он одержим был сильной англоманией, и этот недостаток в глазах моих, делая его несколько похожим на методиста или квакера, придавал ему, однако же, много забавно-почтенной оригинальности. Вообще я нахожу, что благоразумнее его никто ещё не умел распорядиться жизнью; он умел сделать её полезной и приятной как для себя, так и для знакомых. |
По отзывам современников, Полетика выглядел старше своего возраста. «Он был собой не виден, но умные черты лица и всегда изысканная опрятность делали наружность его довольно приятной», — пишет Вигель. По замечанию П. И. Бартенева, «при большом простодушии и добродушии имел он какую-то формальность и брюзгливость квакера и американца». А. С. Пушкин записал в дневнике 1834 года: «Я очень люблю Полетику».
Почести
- Орден Святого Александра Невского (22.04.1834)
- Член Американского философского общества в Филадельфии (1822)
- Президент Общества лесного хозяйства (1832)
