Николай Кузанский: биография

В 1448 году Николай был возведен в сан кардинала, а уже в 1450 году — епископом Бриксена и папским легатом в Германии. В 50-е годы XV века Кузанец много путешествует, стремится примирить различные христианские течения Европы, в частности, гуситов с католической Церковью.

В 1454 году, под впечатлением взятия Константинополя турками, он издал сочинение «De расе sive coucordantia fidei», где указал на единство истинной основы во всех религиях и на возможность христианского соглашения со всеми народами, а вслед за тем в сочинении «De cribralione Alchorani» старался указать на тесную связь мусульманства с христианством (Библейская платформа), тем самым найти основания для мирного диалога (независимо от Кузанского в то время схожими вопросами занимались также Иоанн Сеговийский и Георгий Трапезундский).

В 1458 году Николай вернулся в Рим и в качестве генерального викария, пытался проводить реформы Церкви. Он рассчитывал на успех, ибо новым папой Пием II стал друг его юности Пикколомини. Но смерть помешала Николаю Кузанскому завершить задуманное.

Творчество

Философия и теология

Николай Кузанский внёс вклад в развитие представлений, прокладывавших дорогу натурфилософии и пантеистическим тенденциям XVI века. В отличие от современных ему итальянских гуманистов, он обращался в разработке философских вопросов не столько к этике, сколько, подобно схоластам, к проблемам мироустройства. При этом Кузанский критиковал схоластику как «учёное незнание» — противопоставляя ей «мудрое незнание» (docta ignorantia), в стиле Сократа.

В философском трактате "Об учёном незнании (De docta ignorantia)", Н. Кузанский сформулировал один из важнейших принципов своей философии:

...не будет более совершенного постижения, чем явить высшую умудрённость в собственном незнании...[1].

Традиционно понимая Бога как творца, «форму всех форм», немецкий мыслитель широко использовал математические уподобления и диалектическое учение о совпадении противоположностей, чтобы по-новому осветить соотнесение Бога и природы. Николай Кузанский их сближает. Подчёркивая бесконечность Бога, он характеризует его как «абсолютный максимум», в то же время, отмечая, что любые определения его ограничены. Мир трактуется, как некое «развёртывание» Бога. Суть своих взглядов, пантеистическая тенденция которых опирается на широчайшие философские основы от Платона и неоплатонизма до мистики средневековья, Николай Кузанский выразил в формуле «Бог во всём и всё в Боге». Много внимания он уделяет и проблеме места человека в мире. Изображая все явления природы взаимосвязанными, он видит в человеке «малый космос», намечает его особую центральную роль в сотворённом мире и способность охватывать его силой мысли: именно в разуме — богоподобие человека.

Астрономия

С именем Николая Кузанского связаны также важные натурфилософские представления о движении Земли, которые не привлекли внимания его современников, но были оценены позже. Заметно опередив своё время, он высказал мнение, что Вселенная бесконечна, и у неё вообще нет центра: ни Земля, ни Солнце, ни что-либо иное не занимают особого положения. Все небесные тела состоят из той же материи, что и Земля, и, вполне возможно, обитаемы, хоть их жители могут быть несоизмеримыми с земными. Почти за два века до Галилея он утверждал: все светила, включая Землю, движутся в пространстве, и каждый наблюдатель вправе считать себя неподвижным.. Видимое движение небосвода он объяснял осевым вращением Земли. У него встречается одно из первых упоминаний о солнечных пятнах. Николай Кузанский сомневался в астрономической точности юлианского календаря — и призывал к календарной реформе (эта реформа долго обсуждалась и была реализована только в 1582 году).

Астрономические труды Николая Кузанского, по мнению историков науки, оказали (прямое или косвенное) влияние н взгляды Коперника, Джордано Бруно и Галилея.

Утопические проекты

Немецкому мыслителю принадлежит и ряд проектов крупных взаимосвязанных церковных и политических реформ. В его предложениях причудливо сплетались трезвое понимание насущных потребностей развития Германии, опасение затронуть традиционные основы полновластия духовных и светских князей и утопия преодоления межконфессиональных споров, всеобщего согласия различных вер, в том числе христианства и ислама. Веяния гуманистического характера, независимость ума, способного подвергнуть сомнению такие важнейшие церковные документы, как Константинов дар и Лжеисидоровы декреталии, сочетались в Николае Кузанском с верностью основам схоластических традиций и позицией крупного католического иерарха, кардинала, призывавшего к терпимости на словах и жёстко проводившего линию Рима на деле.